Суровый мужчина, Киитер, едва не облизнулся, увидев монету. А юноша, его сын, проявил жадность совсем иного рода. Мендакс заметил, что парнишке одиноко среди мужчин и что он отчаянно жаждет чего-нибудь интересного. Теперь они мило болтали, как старые добрые друзья. Настоящий талант — уметь понимать людей так, как умел он. Мендакс без малейшего труда ловко втягивал других в, казалось бы, вежливый и несерьезный разговор. Дело в том, что люди любят поговорить о себе и часто делают это, если только дать им возможность и слегка подтолкнуть.
Мальчишка продолжал прощупывать его, и немного погодя Мендакс понял, что пора раскрыть частичку своих тайн.
— Я путешествую по дальним колониям и всему Доминиону Бурь, — пояснил он. — Я летописец. — Он взглянул на юношу. — Знаешь такое слово, Леон?
Вместо ответа последовал энергичный кивок.
— Вы создаете художественные произведения для Администратума. Документируете славу Империума.
— Славу? — переспросил Эймс с легкой усмешкой и не скрывая язвительность. — Здесь этого добра не слишком много, скажу я вам!
— При всем почтении, я с вами не согласен, — возразил Мендакс. — Золотые моря пшеницы, изумительная синева ваших небес… О сударь, здесь красиво. И тем, кто придет в залы Терры, будет приятно узнать об этом.
— Вы… Вы бывали на Терре? — спросил потрясенный Леон.
Теперь Мендакс знал, что парень — его.
— Мой юный друг, я там родился.
— И как там? — спросил Прэль. — Действительно так, как говорят?
Мендакс торжественно кивнул, подчеркивая важность момента.
— Все так, и даже более того, эсквайр Прэль.
— Н-не могли бы вы рассказать нам о… ней? — Леон напряженно подался вперед, ловя каждое слово гостя.
— О чем?
— Обо всем! — Воздух вокруг юноши, казалось, потрескивал от возбуждения. — Я всегда мечтал увидеть систему Солар!
Мендакс понимающе улыбнулся мальчишке и с важным видом кивнул всем остальным.
— Я планирую побыть здесь немножко. Уверен, смогу кое что вам рассказать.
Позади него открылась дверь таверны, и в комнате вновь на мгновение стало тихо. Мендакс обернулся и увидел строгого на вид мужчину в оранжевой фуражке и серых одеждах, широко шагавшего через зал. Люди начали разворачивать стулья, чтобы сесть к нему лицом.
— Орен Яцио, — пояснил Эймс. — Он у нас телеграфист, приносит еженедельную сводку новостей, полученных по проводам.
— Здесь в самый раз ее прокручивать, — заметил Прэль. — В частных домах нет проводов, как в Два-Шесть или в столице. И где же еще народу скоротать вечерок, если не здесь, а?
— Интересно. — Мендакс смотрел, как Яцио заправляет толстую бобину в аппарат возле бара.
Телеграфист прочистил горло.
— Сегодня новости из центра дошли до сельскохозяйственной колонии Виргер-Мос II. Говорит Терра. — Он с важным видом нажал на кнопку, и из невидимых громкоговорителей под потолком забубнил механический голос.
Вместе со всеми Мендакс сидел тихо и слушал непрерывный поток проимперской пропаганды.
Мендакс улыбнулся, глядя, как они слушают. Он был немножко разочарован: здесь для него не найдется достойный противник, и все будет так же просто, как везде.
Когда бобина закончилась, начали обсуждать услышанное. Мендакс видел все мелкие неувязки и дезинформацию, которую собравшиеся в таверне принимали за непогрешимую истину. Он прикинулся уставшим, и тогда Эймс сказал, что у него есть комнаты внаем. Еще пара золотых монет подкрепила сделку, и угрюмый мужчина велел своему сыну проводить летописца домой.
Леон просто из кожи вон лез, пытаясь донести багаж Мендакса. Они вдвоем зашагали по главной улице. Тем временем приближалась ночь, и воздух стал обжигающе холодным.
— В доме только ты и твой отец? — спросил мужчина.
Юноша кивнул.
— «Черный кашель» унес мою маму два года назад.
— Мне очень жаль.
— Спасибо. — Леон насупился. Он не хотел говорить об этом. — А где вы родились на Терре? В Мерике или Ги Бразиле? В Бании?
— Знаешь горы Аталантики? Я вырос в городке, немного похожем на этот, хотя ландшафт там совсем другой. — Это было редкой правдой в его арсенале лжи, зато такие подробности являлись базой для надежной легенды.
— Знаю-знаю! — Леон с энтузиазмом фанатика заговорил о великих равнинах давно исчезнувшего океана и горах, деливших их надвое. Он повторял стандартные описания, и Мендакс понял, что парень пересказывает страницы пикт-книг, читанных сотни раз. Пока они шли по улице, мальчишка буквально засыпал его вопросами.
— Я бывал в обществе Астартес, и не раз. — Примарха тоже, хотя этот факт он оставил при себе. — Они точно боги войны, созданные из плоти и стали. Ужасные и прекрасные.
Леон тихо и благоговейно вздохнул.
— Как бы я хотел их увидеть!
— Ты в этом уверен? — спросил Мендакс, входя в дом. — Там, где они, всегда война. Они для этого и созданы. — Мальчишка будет барометром, решил он. С его помощью можно определять настроение общины, а заодно и всей колонии.
Юнец с трудом сглотнул.
— Я столько о них читал! Но не понимаю… — он спохватился и умолк, остановившись перед дверью гостевой комнаты.
— Не понимаешь чего? — поинтересовался Мендакс, забирая ключ из рук Леона.
Леон глубоко вздохнул.
— Как они могут воевать друг с другом? Брат против брата? Это же бессмысленно!
— Для Хоруса Луперкаля смысл есть.
Услышав это имя, мальчишка передернулся.
— Как? — повторил он. — Какое безумие разделяет легионы и заставляет их нападать друг на друга? Больше двух солнечных лет прошло, а война по-прежнему идет, и конца ей не видно. Даже отсюда она кажется такой близкой. — Он покачал головой. — Резня на Исстваане и все, что случилось потом, могло быть делом рук лишь безумца!
Мендакс взял свои сумки и вошел в комнату.
— Я бы не стал гадать, — ответил он. — Никогда не пытайся постичь мысли и пути людей из Легионес Астартес, Леон. Они не такие, как мы. — В его голосе невольно прозвучала нотка редкого и неподдельного благоговения. — Они на порядок выше нашего недоразвитого человечества.
Он закрыл дверь комнаты и постоял в тишине, пока не убедился, что мальчишка ушел. Следующий час он при свете лампы обшаривал квартирку с ауспиком в руке, предоставив прибору выискивать электромагнитные волны, тепловые излучения или что-то иное, свидетельствовавшее о наличии подслушивающих устройств. Мендакс знал, что ничего не найдет, но обыскать дом на предмет «жучков» было в добрых профессиональных традициях разведчика. В конце концов именно традиции шпионажа помогали выжить таким, как он.
