выкрикиваю имя Светы… Однако её уже неслышно. Я безнадёжно отстал… Совсем как тогда…
Я останавливаюсь и опускаю руки…
Я падаю в Вечность.
…Открываю глаза. Волков пытается поднять тело Светланы. То и дело опасливо косится на нацепленные поверх плаща часы… Похоже, он утратил всяческий контроль над ходом времени. Утратил беспечно…
А время в «Зоне» — фактор основополагающий. Им не стоит пренебрегать… Потому что при этом можно сделаться частью окружающего мира… Распасться на радионуклиды… Витать в пространстве… Пожирать материю… Не думать ни о чём… Просто царить, быть, существовать — назло всем им!..
Пытаюсь подняться на ноги. Моё тело напоминает единый оголённый нерв…
Волков замечает мои шевеления. Злобно улыбается. Проводит указательным пальцем по горлу… Затем тычет в меня.
Я понимаю, что мои конечности тщательно опутаны царящими повсюду проводами. Я словно муха, барахтающаяся в ловчей сети паука… И я вижу этого самого паука: он обдаёт меня синевой, ехидно потрескивает, приближается…
Я вновь и вновь пытаюсь вырваться, однако ничего не выходит! У меня нет сил. Мне неимоверно больно! А ещё… я просто ото всего устал…
Я хочу, чтобы всё закончилось здесь и сейчас!
С неба нисходит последняя «луна»…
…В последний момент вижу, как из синего вихря рождается красный серафим… Тот самый, что крался за мной во сне. Он подхватывает меня под руки. Освобождает от пут. Стремительно уносит к «Вратам»…
Слышен шелест его крыльев.
Я не сопротивляюсь. Да даже если бы попытался что-то предпринять — ничего бы не вышло… Я недвижим, словно жертва паука, в тело которой кровожадный палач впрыснул изрядную долю яда…
Я с трудом разлепляю тяжёлые ресницы. Стараюсь не уронить голову на грудь. Пытаюсь сохранить сознание в реальности…
Хотя это уже и не реальность…
Я понимаю, что в мою жизнь наведалась антиутопия…
Точнее я сам в ней оказался.
Причём я был предан ещё изначально, так как в мои сны являлся вовсе не он… Это было другое существо, и оно вынашивало иные цели… Просто оно притворялось, дабы запутать следы.
Однако, не смотря ни на что, именно сейчас моему заблудшему разуму откроется истинная правда, ради обретения которой всё это и свершилось.
Оказывается, для того, чтобы что-то осознать, необходимо пережить апокалипсис… Принести жертву… Почувствовать утрату.
Пока нет ничего из этого — человек слеп!
Он продолжает свой род, не совсем понимая, для чего именно это делает…
Породить жизнь не так уж и трудно… Намного сложнее затем вывести эту жизнь в нужное русло. Потому что если этого не достичь… та самая жизнь, которую мы столь воспеваем, может послужить причиной смерти… Зачем же тогда жить, раз всё так запутано, а мы, сами того не ведая, гоним прочь истину, осознать и принять которую наше сознание просто не в силах?.. Не в силах по одной единственной причине: оно заражено.
Зачем же тогда жить?..
…Чтобы чувствовать свет и тепло… Чтобы откликаться на призывы о помощи… Чтобы не оставаться безучастным… Чтобы нести любовь и радость… Чтобы…
От этих «чтобы» заходится сердце!
А если вам всё равно — закройте глаза и пойдите прочь! Паситесь подобно агнцам, ожидайте момента, когда над вами нависнет обоюдоострый клинок… Вот только когда это свершится, взывать о помощи будет уже не к кому…
Потому что он и без того давно отвернулся от нас всех… Потому что мы есть Вселенское зло, по сравнению с которым, меркнут образы даже самых страшных монстров, которым дарована плоть!..
Мы страшнее Неона…
…Я отчётливо вижу, как пелена «Врат» оживает и впитывает в себя синеву. Противоположная часть залы как бы растворяется в медленном водовороте… Я словно смотрю на кусок обсидиана, лишённый твёрдой структуры. Он будто расплавился под стремительным потоком радионуклидов…
Посланники дьявола уже здесь!..
Заспанный зверь замер в предвкушении нового прыжка…
Существо опускает меня рядом с «Вратами». Нетерпеливо трясёт хоботом. Расправляет мой плащ. Роется за пазухой. Извлекает растрепавшийся дневник. Довольно ухмыляется. Затем просто толкает моё недвижимое тело в мерцающие «Врата»…
Напоследок оно меня крестит.
…Я снова могу двигаться! В отчаянной попытке пытаюсь ухватиться за диагональную трещину… Не понимаю, от чего именно работают «Врата» — ведь они должны быть сломаны! Тут же приходит догадка: основной взрыв ещё не прогремел. Нужно определённое время! Последняя луна лишь раскрошила бетонное основание реактора… Реальность ещё не треснула.
Зверь только собирается с силами…
…Я в том самом ледяном мире, что описывала Светлана Шаврей. Она путешествовала тут в своих снах… Я снова вижу её, бредущую ко мне. Она что-то несёт в руках… На ней простенькое подвенечное платье… Волосы распущены по плечам… На лице — маска боли… Она ступает босыми ногами по жёсткой корке голубого льда… Чуть позади, волочится подол платья, так похожий на сложенные крылья…
Со всех сторон наступают руины АЭС…
Я понимаю, что идёт снег. Подставляю мерно оседающим хлопьям собственные ладони… Это вовсе не снежинки… Какая-то неясная субстанция, похожая на пепел. Я машинально тру глаза; думаю, что в них просто что-то попало, отчего сбился фокус…
Однако ничего не меняется.
Светлана всё ближе. Она передвигается с неимоверным трудом, словно ей навстречу несётся стремительный ураган.
В её руках — голубое лукошко…
Я непроизвольно совершаю шаг навстречу.
Светлана замирает. Смотрит на меня отчаянным взором. Она плачет. Никого ветра нет, она просто не хочет совершать предписанного свыше!.. Она не желает расставаться с родной кровью!
Я не понимаю, как подобное возможно…
Если только это не то самое, о чём я попутно думаю… Он забрал её именно поэтому…
Светлана молчит. Откидывает простынку. В последний раз смотрит на самое дорогое, что было в её жизни… Сейчас она лишится его навеки…
Я пытаюсь заговорить, но голоса нет.
В этом месте нельзя говорить… По крайней мере, мне. Я понимаю, что не дышу… И ничего не чувствую.
Совсем.
Моё сознание словно отключено, а кнопка «Вкл.» заблокирована.
Светлана, с содроганием, протягивает мне лукошко. Смотрит в глаза. Я понимаю, что она доверяет мне самое дорогое… И единственное, что способно вернуть людям веру и надежду… Она просит принять маленького человечка, как родного. Просит поставить его на ноги и научить любить жизнь…
Так как любила она сама…
