умора! Она предварительно диагноз уточняет, что ли? А если человеку вообще пить запрещено? Ведь пьют же и лекарства. Ой, не знаю я… Главное, чтобы сейчас в больницу не ворвались наркоманы в поисках наркотиков и не взяли нас в заложники…
– Я тоже уже привык: как только оказываюсь с тобой наедине, сразу же что-то должно произойти, – засмеялся Петр.
– Пожалуйста, – поставила перед ними два непрозрачных пластиковых стаканчика буфетчица.
– Спасибо, – ответил Петр, и она испарилась.
– Рискует… навязывается сама… – посмотрела ей вслед Настя.
– Увидела парочку и предположила, что людям надо выпить, – пожал плечами Петр и продегустировал предложенное таким не совсем стандартным способом. – Коньяк неплохой… Ну, что ж… давай поедим и выпьем.
– Давай, – согласилась Настя. – Не чокаясь!
Петр снова засмеялся, и они приступили к еде, достаточно вкусной и в меру сытной. Домашней ее назвать было, конечно, нельзя, но, по крайней мере, пюре было из настоящего картофеля, а не из порошка, а котлеты явно содержали не только хлеб, но и мясо хотя бы на добрую половину.
Настя с Петром с интересом посматривали друг на друга.
– Спасибо, что заступился за меня… ну, там… – опустила она глаза.
– Да не за что. Зачем ты вообще пошла туда! Я уже говорил с Гиви, и он объяснил мне, что меняет женщин своеобразным способом: подает анкету в разные службы знакомств и пользуется нескончаемым потоком одиноких, истосковавшихся по ласке женщин. Знакомился с ними, не отходя от кассы, что называется, чтобы не тратить время на дорогу. Фактически каждый день с новой женщиной или девушкой. Гиви открыл мне страшную тайну: дольше одной ночи блондинки у него не задерживались.
– Я так и поняла. Мне он сразу не понравился, – сказала Настя.
– А зачем ты пошла в службу знакомств? – недоумевал Петр. – У тебя проблема познакомиться самой?
– Давай мы не будем обсуждать эту тему, – предложила Настя, постукивая вилкой по тарелке. – Ты же понимаешь, любой женщине распространяться о таких вещах не очень приятно.
– Предлагаю тебе внимательнее присмотреться к мужчинам вокруг, – недвусмысленно подвигал бровями Петр.
– Ты не в моем вкусе, – ответила она весьма поспешно.
– А я чувствую флюиды. Между нами точно что-то есть, взглядами просто примагничиваемся друг к другу насмерть, – настаивал Петр.
– Между нами – катастрофа, и больше ничего, – ответила она.
– Я впервые терплю такое фиаско, – вздохнул мужчина.
– Не сомневаюсь. Но… Всегда что-то бывает в первый раз. Я вот в первый раз пошла на пенсию. Первый раз попала и в милицию, и на пожар, и на больничную койку с травмами и ожогами. Все в первый раз…
– Ожоги заживут, а вот сердце…
– Я понимаю, что ты – профессиональный обольститель, но со мной у тебя номер не пройдет, – оставалась непреклонной Анастасия.
– Ты ошибаешься! Я не обольститель и тем более не профессиональный. Ты словно из гранита!
– К сожалению, из плоти и крови. Из плоти, которая сильно болит, – покачала головой Настя.
– Ничего, все заживет. У тебя легкие ожоги, я уточнял у твоего лечащего врача. – Петр заработал челюстями, доедая мясную котлету.
– А ты как?
– Да, ничего, – махнул рукой Петр. – Сваливать надо из больницы, не люблю я валяться без дела.
– Я тоже сегодня уйду, пусть хоть под роспись, – кивнула Настя.
Необычайно легкой для столь грузной фигуры походкой к ним приблизилась буфетчица с подносом, на котором еще стояло несколько пластиковых стаканчиков.
– Пожалуйста! – поставила она на столик еще два и забрала пустые. И такой же летящей походкой удалилась в сторону двух пришедших мужчин, ставя и на их стол пластиковые стаканчики.
– Прямо как фея, разносящая детям подарки, – усмехнулась Настя.
– Или бабочка, опыляющая столики, – вторил ей Петр, давясь от смеха.
– Ого! По-моему, мы уже перебрали… У меня и голова закружилась…
– Скажи, а что все-таки у тебя с коленкой?
– Вот не дает тебе покоя этот вопрос… – дернула плечом Настя.
– Я хочу помочь тебе. Уверен, что смог бы тебе помочь, – серьезно посмотрел на нее Петр.
– Много врачей мне не смогли помочь, – отметила Настя.
– Попробуй поверить еще раз, – убеждал он ее.
– Что ты хочешь от меня?
– Ты спасла мне жизнь, причем дважды, а я хочу прооперировать тебе колено, причем одно. Неравноценная замена, но все же… Поверь мне. Я наделал много глупостей, но тебе помочь смогу.
У Насти от его слов и от его взгляда опять мурашки побежали по коже.
– Если я соглашусь, ты потом оставишь меня в покое?
– Тебе это так важно? – уточнил Петр.
– Очень! Ты плохо на меня влияешь.
Петр с минуту подумал, затем залпом выпил коньяк и твердо произнес:
– Хорошо. Насильно мил не будешь. Я отстану, а ты избавишься от своей хромоты.
– Звучит заманчиво. Я имею в виду то, что ты клянешься отстать от меня. А насчет операции… Не оказаться ли после твоего прикосновения в морге.
Петр рассмеялся, затем достал из кармана записную книжку и быстро записал там что-то.
– Что пишешь? Составляешь от моего имени завещание? – поинтересовалась Настя.
– А у тебя есть что взять?
– Квартира…
– У меня все в порядке с жильем, – не поднимая головы, ответил Петр.
– Больше ничего нет, – развела она руками. – Хотя… почки, печень…
– Жалко, – вздохнул он.
– А что с твоей невестой? – неожиданно для него спросила Настя. Ее этот вопрос мучил уже давно.
– Ты о Свете?
– Я не знаю. Вернее, я знакома только со Светой, желавшей тебя прикончить, а сколько их у тебя… – Настя развела руками, с ужасом наблюдая приближение к их столику айсберга под названием «буфетчица».
– Нам больше не надо! – ответил за нее Петр и вложил ей в кармашек-кенгуру на передничке две тысячи рублей.
Буфетчица засветилась от радости.
– Большое спасибо! Будете у нас в больнице, заходите еще!
– Нет уж, спасибо, лучше вы к нам, – шутливо отозвалась Настя.
– А вам, Петр Рудольфович, за ваши руки я каждый раз в церкви свечки ставлю, – внезапно прослезилась буфетчица. – Если бы не вы, мой Мишка давно бы сгинул…
И, накинув на лицо фартук, мгновенно пропитавшийся слезами и покрывшийся разводами туши и помады, женщина удалилась, оставив их в одиночестве.
Настя гневно посмотрела на него:
– Что я слышу? И что я вижу? Ты опять обвел меня вокруг пальца? Так вы, оказывается, знакомы! Вот откуда и коньяк, и внимание!
Петр смотрел на нее смеющимися глазами.
– А ты и правда, поверила, что в больнице разливают коньяк? Ну да, разливают, но по великому блату! Это – розыгрыш!
– Вот паразит!
– Фу, как некрасиво. Такая хрупкая и нежная девочка – и такие грязные слова! Милый, добрый
