голос Миронова. Тотчас же передали ему, что аэродром вот-вот закроется туманом и что нужно немедленно садиться.
— Внимание! — предупредил капитан свои экипажи. — Всем держаться в пеленге, не отрываться. Каждого на посадку завожу я. Сам сажусь последним.
Миронов буквально передавал самолеты с неба на землю. Едва коснувшись грунта, они скрывались за плотным молочным занавесом. Никто не видел, как приземлилась машина командира эскадрильи. Только по резким выхлопам мотора, доносившимся из тумана, мы определили, что его штурмовик заканчивает пробег.
Все стихло. Летчики и воздушные стрелки, вернувшиеся с боевого задания, пришли на КП. Им задавали десятки вопросов: какая погода на маршруте, как действовали в районе цели, какое сопротивление оказал противник, трудно ли было производить посадку…
Когда улеглось волнение, капитан Миронов доложил:
— На подходе к цели облачность стала редеть. Немцы не ожидали налета, поэтому никакой противовоздушной обороны не организовали. Мы били по ним с малой высоты, наверняка. Промахов не было. На обратном пути прошлись над нашими позициями. Бойцы от радости бросали вверх шапки, в знак приветствия махали руками. В общем, задание выполнено. Потерь нет.
Я поздравил летчиков и приказал командиру полка вручить Миронову и его подчиненным фотографии, запечатлевшие результаты их боевых действий. К каждому снимку были приклеены фотокарточки участников этого трудного вылета.
Используя паузу, вызванную ненастьем, техники, механики и другие специалисты приводили в порядок самолеты, моторы, вооружение, радио- и электрооборудование. Опытный был у нас технический состав. Нередко машины возвращались с поврежденным рулевым управлением, изрешеченными плоскостями и фюзеляжами, пробитыми бензобаками. Порой казалось, что самолет уже не восстановить. Но труженики — друзья и помощники летчиков — проявляли инициативу, смекалку, работали день и ночь и все же вводили в строй боевые машины.
В 6-м Московском гвардейском полку было много земляков-ярославцев, в том числе летчик Анатолий Смирнов и техник-лейтенант Николай Воробьев. Однажды А. Смирнов привел с задания свою машину в таком состоянии, что для ее восстановления, по мнению ремонтников, требовалось около недели. Каково же было удивление, когда Н. Воробьев уже через двое суток доложил:
— Самолет к вылету готов.
— Как вам это удалось? — спросил его инженер Морозов.
— Командир очень просил… Ну, вот ребята из эскадрильи и помогли мне заменить на машине руль высоты, тягу элерона, тросы аварийного выпуска шасси, заделать пробоины в планере…
«Илы» приходилось ремонтировать не только на аэродромах или в полевых авиаремонтных мастерских. Поврежденные штурмовики иногда приземлялись на нейтральной полосе — между нашим передним краем и окопами противника. Техники и в этом случае находили выход.
Герой Советского Союза Н. И. Чувин, едва перетянув линию фронта, произвел вынужденную посадку в непосредственной близости от немецкой обороны. Чтобы машина не попала в руки врага, ее нужно было эвакуировать. На выполнение этого задания послали специальную команду во главе с техник-лейтенантом Михаилом Стоюкиным. Под огнем немецких минометчиков, пулеметчиков и автоматчиков участники команды сумели разобрать Ил-2 и на тягаче вывезли его на свой аэродром. За умелые действия и личную отвагу ярославца Михаила Стоюкина наградили орденом Красной Звезды.
Был случай, когда Николай Иванович Чувин привел из боя свой штурмовик, буквально изрешеченный осколками вражеских снарядов. Техники насчитали триста пробоин. Даже не верилось, что капитану удалось вырваться из свинцового ливня на таком «решете». Однако это был факт. И технический состав восстановил самолет.
— Спасибо, друзья! — поблагодарил летчик специалистов.
Однажды Ил-2, который обслуживали техник-лейтенант Марковский, механик старший сержант Елисеев и моторист рядовой Тверетинов, был сильно поврежден зенитной артиллерией. Однако летчик все- таки дотянул до своего аэродрома и приземлился. Осмотр показал, что самолет был небоеспособен — требовался сложный ремонт двигателя и планера.
На исходе дня поступил приказ: полку перебазироваться на другой аэродром, так как противник прорвал линию нашей обороны. Марковский упросил командира части, чтобы он разрешил ему, Елисееву и Тверетинову остаться. Они не хотели бросать штурмовик, который, по их мнению, можно было восстановить.
— Хорошо, — согласился командир, посоветовавшись с инженерами В. Е. Титовым и М. Р. Морозовым. — Завтра с рассветом пришлю за вами По-2.
Техник, механик и моторист приступили к работе. Начали с самого трудного замены головки блока цилиндров. Запасного такого узла не было. Его пришлось снимать с другой машины, подлежавшей уничтожению. Трудно представить себе весь объем работы. Нужно было на двух самолетах снять бронеплиты, почти полностью размонтировать два двигателя, а потом из них собрать один, произвести полную регулировку газораспределения и зажигания.
До утра специалисты не смыкали глаз, но машину отремонтировали. Особую сноровку при этом проявил старший сержант Елисеев, обслуживший 270 боевых вылетов и восстановивший совместно с пармовцами 15 самолетов.
Оборудовав для себя укрытие и замаскировав штурмовик, друзья стали ожидать По-2. Неожиданно появился немецкий самолет-разведчик. Он сделал над аэродромом круг, обозначив его кольцом белого дыма. Значит, скоро сюда прилетит вражеская авиация.
— Успеют ли наши? — забеспокоился моторист.
— Успеют, — подбодрил его Марковский. — Сам командир полка обещал.
Наконец из-за леса вынырнул По-2. Он с ходу приземлился и подрулил к замаскированному штурмовику. Один из прибывших летчиков быстро вскочил в кабину «ила», с помощью техника запустил и опробовал мотор. Двигатель и приборы работали нормально.
Марковский приказал Тверетинову сесть на По-2, а сам с Елисеевым кое-как втиснулся в кабину воздушного стрелка Ил-2. Летчик дал газ, и машина пошла на взлет. За границей аэродрома штурмовик обогнал летевшего над лесом «кукурузника».
Командование полка представило техника, механика и моториста к правительственным наградам, а Елисееву, кроме того, было присвоено воинское звание 'старшина'.
Пример исключительного трудолюбия, бережливости и высокой культуры в работе подавал своим подчиненным старший инженер дивизии Владислав Евгеньевич Титов. Он никогда не уезжал из части, если там не все самолеты были подготовлены к очередному боевому вылету. Подполковник не только контролировал инженерно-технический состав, но и сам нередко надевал комбинезон и помогал авиаспециалистам устранять наиболее сложные дефекты непосредственно на самолете или двигателе.
Не секрет, что порой у нас не хватало запасных частей. И тут уж В. Е. Титов никогда не упускал случая снять все пригодное со списанной машины детали, агрегаты, уцелевшие узлы. Что же касается штурмовиков, возвращавшихся с боевого задания сильно поврежденными, то инженер принимал все меры к тому, чтобы полковые специалисты и пармовцы непременно восстанавливали их.
— Ничего страшного, друзья мои, — обычно говорил он ремонтникам, подлечим. Где же новых-то самолетов набраться? Надо беречь народное добро.
Однажды командир эскадрильи Ф. И. Садчиков сообщил Титову, что на лесной полянке неподалеку от шоссейной дороги лежит фюзеляж Ил-2. Я видел, как загорелись глаза инженера. Он сказал своему заместителю по ремонту М. Р. Морозову:
— Полетим, посмотрим. Может, исправный? Может, сел без горючего?
Кстати, В. Е. Титов летал самостоятельно. Еще до войны он окончил аэроклуб при ГК НИИ.
После осмотра самолет вытащили из зоны обстрела, восстановили и потом летали на нем, били фашистов.
Службу вооружения дивизии возглавлял майор И. А. Баранюк. Он сумел так обучить своих подчиненных, что оружие, которое они готовили, всегда действовало безотказно. Майор, несмотря на свои сорок с лишним лет. тоже нередко летал в кабине воздушного стрелка. Чаще всего он производил
