обязательно… глаза уже не открываются, и тела, кажется, уже нет. Голова и та не совсем тебя слушается…
Игорек тоже ещё не спит, и думы у него, наверно, такие же.
— Глеб, — шепчет он, искоса поглядывая вправо, где лежит Дмитрий Павлович (археолог велел спать и не разговаривать). — Глеб!
— Ну? — сонно отзывается Глеб. — Слушаю.
Но по голосу товарища Игорь понимает, что Глеб уже не способен слушать. Да и не знает Игорь, что он хочет сейчас сказать другу. Ничего. Просто хотелось… и Игорь, как в тихую теплую воду, погружается в глубокую цепкую дрему.
К таинственному культурному слою подобрались, наконец, уже после обеденного перерыва. И очень скоро в парусиновой тетради появилась новая запись:
«С глубины 30 сантиметров от дневной поверхности извлечено большое количество костей, шлака и фрагментов керамики, преимущественно лепной».
— Проще было бы писать: «части глиняных сосудов», — пояснил Дмитрий Павлович ребятам, — да уж так принято у археологов. Шут с ними, пусть будут горшки керамикой, а черепки фрагментами, — и добавил: — лепные — это руками вылепленные, без гончарного круга. Такие у нас тысячу лет назад делали.
Во время очередного перерыва археолог сел возле ребят на землю. Перед ним лежали четыре кучки найденных во втором слое черепков, костей и шлака. Дмитрий Павлович взял в руки несколько черепков.
— Фрагменты эти черепушечьи, если в них разобраться, побольше костей сказать смогут. Вот этот на гончарном кругу изготовлен. Видите? Гладкий, аккуратный, без бугров и вмятин. А наличие гончарного круга говорит о многом. Если каждый сам себе горшок лепит, значит гончарного круга ещё нет. Лепят руками, как вот этот лепили, — он показал ребятам другой черепок. — Видите? Поверхность неровная, бугристая. Гончарный же круг появился только тогда, когда появились специалисты-гончары, работающие для сбыта своих изделий. Видите, сколько может рассказать один черепок? Но это ещё не всё.
Ведь в разные времена народы по-разному и горшки лепили. Различий тут масса: и в форме горшка, и в примесях в глине, и в обработке поверхности, и, главное, в орнаменте — в узорах, которыми украшались сосуды.
Поэтому по черепкам часто можно определить, кто жил в данном месте и когда жил.
Вот это городище, например, и без диргема, только по керамике, можно было бы смело датировать восьмым-десятым веками и отнести к славянским. Диргем уточнил датировку и ещё раз её подтвердил. И многое ещё могут черепки рассказать. Покопаемся — увидите.
А сейчас давайте отберем. Брать будем не всё, только те, что с частью венчика, верхнего, значит, края горшка, и те, что с орнаментом. Ну и самые крупные… — Дмитрий Павлович занялся разбором черепков.
— Теперь запакуем, — продолжал он, — от каждого пласта и от каждого квадрата отдельно. И напишем, — он, улыбаясь, глянул на ребят: — «Боггородице Шурер».
Ребята смущенно засмеялись.
Разбирая черепки, археолог задержал в руках крупный кусок толстостенного сосуда с частью дна и с аккуратной круглой дыркой.
— Ого! Вот вам ещё интересный пример. Знаете, о чем этот черепок рассказать хочет? «Люди, — говорит он, — меня изготовившие, занимались скотоводством. Доили коров, приготовляли сыр». Правда. Это часть сосуда для изготовления сыра. А отверстие сделано специально для стока сыворотки. Занятно? — спросил Дмитрий Павлович, видя, что ребята с интересом рассматривают кусок дырявого горшка. — И добавил, опять значительно улыбаясь и хитро прищуриваясь: — А знаете, ребята, часть горшков, от которых черепки эти остались… Заряна лепила. Тут её жилище было. Тут. Это уж точно. Дайте срок — сами убедитесь. А теперь за работу.
Скоро начали попадаться интересные находки. Глебу попалось глиняное грузило от сети, большое — с яйцо величиной, насквозь просверленное.
— Теперь верите, что славяне здесь рыбу ловили? — довольно спрашивает археолог. — Подождите. Так, шаг за шагом выкопаем подтверждение каждого слова моего рассказа.
И как раз в эту минуту Игорь, перебирая землю у края ямы, нашел железный наконечник стрелы.
— Возможно, — кивнул головой Дмитрий Павлович, — это один из свидетелей осады городища. Видите, кончик его смят. Была, значит, стрела в деле.
Действительно, тонкий конец маленького ромбовидного наконечника был смят, видимо, от сильного удара о какой-то твердый предмет.
Продолжали работу. Вот под лопатой что-то металлически звякнуло. Дмитрий Павлович рукой раскидал землю, и через секунду в его руке лежал слиток железа. По форме он напоминал небольшой плоский хлебец величиной с чайное блюдце.
— Пиши: «Крица железная», — и добавил, видя вопрос в глазах ребят: — После, ребята, поясню…
Глеб откопал длинный, согнутый и заржавленный нож с острым черенком, потом попались один за другим два маленьких глиняных кружка: один — совсем как косточка от конторских счетов, другой — плоский, красноватый, сделанный, видимо, из черепка какого-то сосуда.
— Это пряслица, — пояснил Дмитрий Павлович. — Она надевалась на нижний конец веретена, когда сучили нити для холста. Вроде как маховики, для того чтобы веретено быстрее и ровнее вращалось.
Видите? Ещё сведения о занятиях древних обитателей этого городища: они, оказывается, сеяли коноплю, пряли волокно, изготовляли ткани. А это красное пряслице — интересная находка. Знаете, из чего оно?
