немцам относитесь, пособничаете им и так далее? То есть под видом партизан. И если кто-то что-то не так сказал, значит... Забирают. Приходили партизаны, переодетые в полицаев, так, чтобы не бросаться в глаза, и то же самое. Надо было быть какими-то супердипломатами, чтобы остаться в живых»[118].
О том же самом без всякой похвальбы и рисовки говорит и упоминавшийся нами выше в связи с сотрудничеством с «экс-фашистом» Б. Пясецким Мартиросов: «...тот кормил, на чьей земле стояли. Землероб кормил. Кто же еще? Как-то еще и немцу налог платил, и самому хватало... Голодать начали после войны. При колхозах, без земли, коня и коровки. Мне было хуже, чем полякам. И гражданским подо мной было хуже, чем под аковцами. Так как они были, за исключением 'Саблевского', поголовно из местных, под конец оккупации даже православных мобилизовали в своей зоне. У меня же были со всего света: окруженцы 1941 г., парашютисты, 'маршевики' с Восточной Белоруссии, также местные... Последних меньше всего. Люди разные, одним словом... Поляки отличались большей сплоченностью, единой культурой, лучшим взаимопониманием между собой, а также между собой и гражданскими.
Нас кормили и поили не из любви... так как мужика держали под дулом. Одно, на что хозяин был согласен и что терпел, это приказ командира, порядок. Не терпел и не принимал он своеволия мародеров — и тогда бежал к немцу с доносом, также и на меня, хоть своих мародеров я брал и расстреливал... собственноручно...»[119]
Что тут скажешь, искренен товарищ Мартиросов. Искренен и Герой Советского Союза Линьков в своих воспоминаниях, вышедших еще в 1949 г., когда рассказывает без прикрас и о партизанском быте, и о трудностях партизанской войны. И, кстати, о деморализации в партизанских отрядах и о том, как он лично расстреливал забывших о целях народной войны командиров[120]. А еще о том, как советские партизаны делились с населением отбитым у немцев продовольствием. Вот только от польских командиров АК на «восточных окраинах» таких слов не услышишь. У них все было в порядке. Видимо, и православных мобилизовывали не под дулом, и харч у неполяков на коленях вымаливали, потрясая пачками «зеленых».
При этом в современных польских публикациях уже совершенно открыто говорится о том, что в данные о столкновениях между советскими партизанами и отрядами АК стоило бы включить и столкновения советских партизан с сельскими и местечковыми организациями самообороны (которые, кстати, имели поддержку оккупационных властей) на том основании, что они включали в себя и поляков, сотрудничающих с АК. Причем польские источники особенно упирают на то, что именно в таких столкновениях отмечалось наибольшее количество жертв. А ведь по лесам помимо партизан бродило достаточно обыкновенных бандитов, которые тоже грабили местное население. Не говоря уже о том, что партизаны всех мастей, пополняя свои продовольственные запасы, не слишком заботились о том, как жилось людям, у которых они забирали, возможно даже, и последнее, сколько у них было детей и стариков. Ведь это была война всех против всех, на которой в какой-то степени еще щадили «своих», но опять же за счет «чужих».
Так или иначе, а в лесах Белоруссии польским и советским партизанам становилось все теснее. Тем более что с конца 1943 г. АК начала брать под свой контроль небольшие населенные пункты, из которых изгонялась и белорусская, и литовская полиция и устанавливался польский порядок с соответствующими репрессиями и поборами в отношении непольского населения. Естественно, что при этом партизаны из АК опирались на польское население и делиться своим влиянием с советскими партизанами не желали. К тому же с 1942 г. польские формирования начали переходить к практике «защиты» определенных, преданных «польскому делу» крестьянских подворий с тем, чтобы русские и еврейские партизаны не могли в них обеспечивать себя продовольствием. В результате в польских селах и местечках советские партизаны натыкались на сопротивление, и снабжение проводилось немирным путем. Что, в свою очередь, враждебно воспринималось польским населением, не желавшим кормить чужих. Вследствие таких действий отмечались значительные потери среди населения, которое поддерживало ту или иную сторону. По неполным данным, с весны 1943 г. по апрель 1944 г., т.е. в период наибольшего противостояния АК и советских партизан, только на территории Барановичской области советскими партизанами было расстреляно более 500 жителей за оказание сопротивления в рядах АК.
В качестве примера рассмотрим события в местечке Налибоки. Тамошние польские крестьяне наотрез отказывались снабжать продовольствием «большевистских бандитов». С начала оккупации в Налибоках существовал пост белорусской полиции. В 1942 г. по распоряжению оккупационных властей с целью борьбы с партизанами там был организован отряд самообороны, которому немцы к тому же передали оружие. Одновременно с этим белорусская полиция из Налибок была выведена, а командование самообороной было поручено Э. Климовичу, который, так же как и члены его отряда, являлся членом АК, что, впрочем, было весьма характерно для всей Западной Белоруссии и Виленщины. Однако нам в этой связи иной аспект интересен, а именно имевшая место попытка договориться с этим отрядом самообороны о переходе его на сторону советских партизан.
Существуют различные версии итогов переговоров. Так, по одной из них, отрицательная позиция АК, а также имевшие место враждебные действия отряда местной самообороны привели к тому, что Налибоки были атакованы подразделениями трех советских отрядов (польские исследователи опять-таки настойчиво подчеркивают, что в этих отрядах было уж слишком много евреев), а это, в свою очередь, повлекло за собой многочисленные жертвы. По другой, причина кровопролития — убийство белорусскими полицейскими комиссара входившей в Налибоки советской партизанской бригады. В целом же сведения о произошедшем в Налибоках столь противоречивы (данные, приводимые конфликтующими сторонами, зачастую диаметрально противоположны), что правды, пожалуй, узнать уже не удастся. По крайней мере, во время расследования, имевшего место в Польше через несколько лет после данных событий, всерьез обсуждалось предположение, что командир Налибокской самообороны, для видимости соглашаясь на сотрудничество с советскими партизанами, в действительности готовил для них западню.
А в сегодняшней Польше дело о нападении советских партизан на Налибоки снова передано в прокуратуру, с выдвижением обвинения в геноциде. Вопреки существующим свидетельствам как минимум нейтральной латышской стороны о том, что «невинные» жертвы из Налибок оказывали всяческую помощь оккупантам в борьбе с «красными», приведенным в летописи славного боевого пути 24-го Талсинского полицейского батальона из Латвии, орудовавшего в данном районе против партизан и установившего контакты с местными структурами АК. Оказывается, как только поляки вникали в отношения между латышскими солдатами и немцами, то они всячески содействовали латышам разведданными о советских партизанах, которых латыши, естественно, не иначе как «красными террористами» не называли[121]. Кроме того, не стоит забывать и об имеющихся фактах преследования евреев со стороны налибокских крестьян, не исключающих вероятности мести.
Многократно цитируемый нами ранее немецкий историк Б. Киари также отмечает, что среди польских партизан быстро распространялся антисемитизм, поскольку еврейские партизаны были их конкурентами по части снабжения продовольствием на крестьянских подворьях: «В то время как захваченные в плен русские партизаны хотя и разоружались и избивались, но затем в большинстве случаев отпускались, то люди Милашевского все более жестоко выступали против еврейских партизан и гражданских лиц, которые находились в регионе. Обнаруженные евреи в большинстве случаев расстреливались. Предлогом для подобных акций служили реквизиции еврейских партизан в деревнях». В отряде уже упоминавшегося нами Линькова, действовавшего на территории как Западной Белоруссии, так и Западной Украины, в котором воевали в том числе и местные евреи, напротив, имелись прекрасные примеры сотрудничества с польскими железнодорожниками для проведения диверсий.
Но подобное было скорее исключением, а правилом — то, что произошло в октябре 1943 г. в районе Налибокской пущи, когда эскадрон 27-го уланского полка из Столбцовского соединения АК под командованием Здзислава Нуркевича (псевдоним «Ноц») расстрелял группу партизан из так называемого еврейского отряда Семена (Шолома) Зорина, так как один из польских крестьян пожаловался Нуркевичу, что «жиды грабят!» (Опять конфликт по простой причине — кто-то у кого-то что-то отнимает!) Захваченных в плен партизан всю ночь пытали, а под утро решили убить. Надо понимать, в отместку за «Хмичица», да и, кроме того, в АК не принято было «цацкаться» с евреями, поголовно считавшимися потенциальными агентами НКВД и предателями польского народа. Двое случайно уцелевших партизан добрались до своих и сообщили о случившемся. Руководство советской партизанской группировки в Налибокской пуще
