Хотя была глубокая ночь, сна у нее не было ни в одном глазу.
То ли ее слишком взбодрила ванна, то ли снова нахлынуло беспокойство, то ли усталость слишком накопилась и теперь не давала ей расслабиться.
Она решила применить испытанное средство — выпить чашку горячего чаю и нажала кнопку вызова горничной.
Прошло несколько минут, но девушка не появилась.
«Заснула, наверное! — подумала Катя. — А говорила — звоните, если что-то понадобится!»
Она позвонила еще раз, но Анжела не пришла.
В душе у Кати снова шевельнулось беспокойство.
Она выключила свет в гостиной, подошла к окну, отогнула занавеску и снова выглянула…
Там, где прежде прохаживался охранник, никого не было.
Катино сердце испуганно затрепетало.
Она напряженно вглядывалась в темноту. В какой-то момент ей показалось, что в кустах что-то пошевелилось.
Да нет, наверное, это просто ветер.
Но где же охранник?
Может быть, он ушел за угол дома, решил на всякий случай обойти его вокруг?
Беспокойство росло как снежный ком.
В конце концов Катя не выдержала. Она оделась, причем сильно укололась изумрудной брошью, потом осторожно приоткрыла дверь номера и выглянула в коридор.
Когда за Катей закрылась дверь, Седрик обернулся к своему провожатому и сказал ему по-французски, что хотел бы вернуться к себе в отель. Тот в ответ пробурчал что-то невразумительное.
Седрик повторил то же самое по-английски, но снова не нашел понимания. Похоже, языковый барьер оказался прочнее железного занавеса.
Правда, через несколько минут к ним подошел новый человек, языковые познания которого оказались немного обширнее.
Когда Седрик повторил, что хочет вернуться домой, тот радостно закивал и, проговорив:
— Хоум, хоум! — повел Седрика по какому-то полутемному коридору.
Этот коридор упирался в невысокую металлическую дверь.
Провожатый открыл эту дверь перед Седриком и повторил:
— Хоум, хоум!
Седрик шагнул вперед.
За дверью было темно и пахло не ночной свежестью, а затхлостью и мышами. Седрик хотел повернуться к своему провожатому и задать вполне естественный вопрос, но дверь за его спиной захлопнулась, и Седрик оказался в совершенной темноте.
Он шагнул вперед, споткнулся о какой-то ящик и едва удержал равновесие.
Не хватало только упасть и переломать в темноте все кости.
Седрик медленно, ощупывая темноту перед собой, развернулся, нашел дверь и попытался открыть ее, но это ему не удалось.
Дверь была заперта.
— Выпустите меня немедленно! — крикнул Седрик в сторону двери. — Я бельгийский подданный! Я требую встречи с послом!
Никто ему не ответил.
Он повторил ту же самую возмущенную фразу по-английски — но с тем же самым отсутствием результата.
Зато, обшаривая дверь, он случайно нащупал кнопку выключателя.
В первый момент свет показался ему ослепительным.
Привыкнув к нему и оглядевшись, Седрик выяснил, что находится в кладовке размером не больше шести квадратных метров.
Кроме него, в этой кладовке находилось несколько фанерных ящиков. Об один из них он успел споткнуться в темноте.
Когда Катя в прошлый раз выглядывала в коридор, он был залит мягким светом нескольких бронзовых бра, теперь же там было совершенно темно, только неяркий свет из Катиного номера рассеивал мрак. Возле двери стоял прежний румяный парень. Увидев его, Катя обрадовалась.
— Ты тут?! — проговорила она, невольно приглушив голос. — Извини, я не увидела охранника на улице и забеспокоилась…
Только тут она заметила, что ее охранник выглядит взволнованным и сжимает в руке переговорное устройство.
— Вы говорите — его нет? — настороженно переспросил он. — Странно… и по рации не отвечает…
— Может быть, ушел в обход вокруг дома… — неуверенно предположила Катя.
— Но рация должна работать… И свет вдруг отключили… — Теперь парень перешел на шепот.
Он замер, к чему-то прислушиваясь, и вдруг, схватив Катю за руку, вытащил ее в коридор.
— Ты что?! — зашипела она, пытаясь вырвать руку.
Вместо ответа парень приложил палец к губам и потащил Катю прочь от двери номера. Катя обмерла от страха и едва переставляла ноги, послушно, как марионетка, следуя за охранником.
Они прошли половину коридора, когда впереди них, на лестнице, чуть слышно скрипнула половица. Парень дернул ближайшую дверь, она, к счастью, оказалась не заперта, и беглецы проскользнули в темное помещение.
Это был не гостиничный номер, а что-то вроде кладовки или чулана.
Катя и охранник едва помещались здесь вдвоем.
Катя прижалась к стене, сдерживая дыхание, и вдруг почувствовала правым локтем чье-то прикосновение.
— Это ты?! — прошептала она, хотя понимала, что охранник стоит с другой стороны и никак не может до—тронуться до ее локтя.
— Что? — донесся слева едва слышный голос.
— Здесь кто-то есть! — выдохнула Катя, чувствуя, как от страха волосы ее становятся дыбом и все тело покрывается гусиной кожей.
Парень придвинулся ближе к ней, протянул руку…
Катя медленно, боясь лишний раз вздохнуть, повернулась вправо.
Глаза ее уже привыкли к окружающей темноте, и она различила буквально в нескольких сантиметрах от себя смутно белеющее человеческое лицо.
— Ох, блин! — прошептал парень.
В эту секунду в маленькое окошко кладовки заглянула луна, прорвавшись сквозь мчащиеся по небу тучи, и осветила видневшуюся в темноте фигуру.
Катя закусила рукав, чтобы сдержать крик.
Возле самой стены стояла горничная Анжела.
Ее лицо было перекошено гримасой ужаса и боли. А шею девушки перехватывало свернутое жгутом полотенце, конец которого был привязан к трубе отопления.
Собственно, Анжела не стояла, а висела, едва касаясь ногами пола, задушенная кем-то и повешенная на трубе…
Катю забила крупная дрожь. Еще мгновение — и она упала бы без сознания, но охранник обнял ее, прижал к себе что было силы и гладил по спине и плечам, пока девушка не успокоилась.
— Кто это ее… — прошептала Катя. — Когда же это наконец кончится…
Парень снова прижал палец к губам и осторожно выглянул в коридор.
Оттуда доносились приглушенные мягким ковром шаги.
Катя собралась с силами, отвернулась от мертвой девушки и тоже выглянула в щелку.
По коридору медленно крались двое людей.
Они уже прошли мимо Катиного убежища и теперь приближались к четвертому номеру, который она
