пробормотал:
— Да я же правда никуда не выходил…
— Милиция разберется! — ответил неприметный мужчина и снова сел в свое кресло.
«Господи! — думала Катя. — И это еще убийство на мою голову. Что же это такое…»
Если вчера жизнь ее напоминала какой-то там круг ада, то сегодня она превратилась в густой приторный сироп, а Катя чувствовала себя мухой, которая из последних сил мечется в этом сиропе, понимая уже, что влипла, и даже сладкого перед смертью не наесться, поскольку невкусно…
Сейчас приедет милиция, начнется долгое и унизительное разбирательство.
Катя вдруг поняла, что просто не выдержит еще одного допроса. Общения с милицией ей на сегодня хватило.
Она отошла от кабинета Ольховского и направилась к дверям.
— А ты куда это собралась? — проскрипела вслед ей бдительная старуха.
— В туалет, — ответила ей Катя, стараясь оставаться невозмутимой. — Надеюсь, нет возражений?
— Иди уж, милая! — с наигранным сочувствием согласилась вредная бабка. — А то как бы чего не вышло… На нервной почве всякое бывает! Только имей в виду, милая, обратно возвращайся! На вахте тебя все равно не выпустят!
Катя не удостоила ее ответом и вышла в коридор.
Дверь с женским силуэтом она увидела сразу — туалет был тут же, в полуподвале, рядом с офисом Ольховского.
Войдя в кабинку, Катя изнутри закрыла дверь на защелку и огляделась.
Здесь имелось маленькое окно с матовым стеклом. Оно было расположено довольно высоко, но, встав ногой на батарею, Катя легко смогла до него дотянуться. Она повернула задвижку, открыла фрамугу и с огромным трудом протиснулась наружу.
Катя понимала, что ее легко найдут — ведь ее фамилия есть в списке клиентов адвоката.
Ну и пусть, она вовсе не собиралась скрываться, она только хотела отсрочить новую встречу с милицией. Сейчас она бы ее просто не выдержала.
Она довольно ловко приземлилась на землю и снова огляделась по сторонам.
Это был в меру запущенный двор.
Чуть в стороне от окна стоял мусорный контейнер, возле него росла кривая тощая осина и ржавели старые «Жигули». Чуть в стороне, возле задней двери кафе, громоздились ящики из-под пива. Дальше виднелась арка, через которую можно было выйти на улицу.
Катя направилась к этой арке, но, пройдя десяток метров, неожиданно замерла.
Рядом с ней, примерно на уровне земли, находилось окно.
Окно было закрыто, но в стекле, приблизительно посредине, виднелась аккуратная круглая дырочка.
Катя пригнулась и заглянула в это окно.
Прямо напротив него, за широким полированным столом, полулежал в кресле с высокой спинкой адвокат Ольховский. Отсюда казалось, что адвокат еще жив, что он просто задремал, но, присмотревшись, Катя отчетливо увидела его висок с темной отметиной раны.
Она вздрогнула: именно отсюда, с этого места, кто-то совсем недавно выстрелил в адвоката! Кто это был? Чем помешал ему адвокат Ольховский?
Катя не знала ответа на эти вопросы, зато она точно знала, что убийца стоял именно там, где стоит сейчас она!
Катя попятилась и взглянула под ноги.
Большая часть двора была заасфальтирована, но здесь, под окном, асфальт как назло отсутствовал, и Катин след отчетливо отпечатался в темной глинистой земле.
И рядом виднелся свежий след автомобильного колеса.
Очень четкий след с характерным рисунком протектора — частая косая елочка и квадратное пятно проплешины на месте заплаты. Старая покрышка, дешевый автомобиль…
Но этот след не волновал Катю.
Ее волновал отпечаток ее собственного ботинка.
Ведь милиция наверняка будет все здесь осматривать, найдет этот след, сопоставит с Катиной обувью… И она, Катя, окажется подозреваемой в убийстве адвоката!
После сегодняшнего разговора со следователем Сергачевым она не сомневалась, что так и будет.
Оглядевшись по сторонам, Катя увидела валявшуюся на газоне доску, подобрала ее и поспешно стерла свой след.
Из задней двери кафе, позевывая, вышел грузчик.
Катя поспешно бросила доску и припустила к арке.
Выбравшись на улицу, она увидела, что перед входом в офисный центр уже стоят несколько милицейских машин.
Прячась за спинами многочисленных прохожих, Катя подобралась к своей машине, пригнулась и тихонько постучала в стекло.
Водитель, который увлеченно читал спортивную газету, вздрогнул, оглянулся и поспешно открыл дверцу:
— Это вы, Катерина Антоновна? Вы уже все? А я и не заметил… я за дверью следил и пропустил, как вы вышли…
— Тише! — шикнула на него Катя.
Водитель недоуменно покосился на нее, и спросил:
— А чего там столько милиции? Случилось что?
— Не знаю, — пробурчала Катя, пригибаясь. — Поехали скорее!
— Куда?
— Домой!
Толик кивнул и начал медленно выезжать с парковки.
В городе, как всегда, были сумасшедшие пробки, и они добрались до дома только часам к пяти.
Толик высадил ее на подъездной дорожке, а сам поехал в гараж.
Катя побрела к дому.
Она внезапно почувствовала ужасную усталость.
Хотелось только одного — лечь на диван, накрыться пледом и бездумно смотреть на мелькающий экран телевизора.
Она медленно приближалась к крыльцу.
Дорожка, по которой она шла, была вымощена аккуратной плиткой, но возле самого дома она делала плавный изгиб, огибая круглую клумбу. Цветы на этой клумбе уже отцвели, и садовник выкопал их, чтобы подготовить почву к подзимним посадкам тюльпанов.
Катя случайно бросила взгляд на эту клумбу… и за—стыла как вкопанная.
На черной, недавно перекопанной земле отчетливо отпечатался след автомобильного протектора.
Частая косая елочка и квадратная проплешина на месте заплаты.
Точно такой же след, какой Катя видела во дворе возле окна адвоката Ольховского. В том самом месте, с которого несчастного адвоката застрелили.
Катя подняла глаза и оглядела свой участок.
Толик уже заехал в гараж.
А чуть в стороне от гаража стояла старенькая «восьмерка».
Машина домработницы Наташи.
Катя сглотнула внезапно набежавшую слюну, тряхнула головой и поднялась на крыльцо.
Из дома доносилось ровное гудение пылесоса.
Открыв дверь, Катя увидела Наташу.
Домработница пылесосила большой ковер, покрывавший середину холла.
Увидев хозяйку, она выпрямилась, вытерла лоб тыльной стороной руки и выключила пылесос.
