П. Мартена и англичанина Г. Бессемера позволили получать из железных руд сталь в массовых количествах.
В 1897 году русский ученый А. С. Попов с помощью изобретенного им устройства установил связь между кораблями «Европа» и «Африка» на расстоянии 5 километров. В 1901 году итальянец Г. Маркони подобным способом, названным им телеграфированием без проводов, передал сообщение из Лондона в Нью-Йорк.
Немецкий изобретатель Г. Даймлер в 1885 году получил патент на изобретенный им бензиновый двигатель. Двигатель имел мощность три четверти лошадиной силы и мог быть установлен на моторной лодке или на «самоходном экипаже». А спустя семнадцать лет, в 1902 году, на автомобильных соревнованиях в Довнле французский гонщик М. Габриель развил скорость свыше 130 километров в час на машине, оборудованной бензиновым мотором.
Бразилец С. Дюмон выиграл в 1901 году приз 30 тысяч фунтов стерлингов, облетев на дирижабле по семимильному кругу Эйфелеву башню быстрее, чем за полчаса. А 1903 год стал годом рождения авиации. Американцы братья О. и У. Райт начали полеты на аэроплане с бензиновым мотором. К 1907 году самолеты стали подниматься в небо многих стран Америки и Европы, в том числе и в небо России.
И все это совершилось за какие-то несколько лет и было сделано не таинственными волшебниками из сказок, а обыкновенными людьми, мало чем отличающимися от прохожих на улицах Богородицка, от преподавателей училища, от «семинаристов». Каждый мог стать в ряды первооткрывателей. Нужны были только ум, желание, образование. Сильное желание и хорошее образование.
Желание серьезно заняться техникой росло в душе Евгения одновременно с разочарованием в профессии уездного агронома. Газеты с сообщениями о новых изобретениях, книги о технике будущего он перечитывал по нескольку раз. Зачастил в городскую публичную библиотеку, прочитал всего Жюля Верна, потом Уэллса. Стал пропускать занятия в училище. Начались конфликты с преподавателями.
Осенью 1908 года Евгений пишет матери о том, что твердо решил оставить училище и поступить в высшее техническое учебное заведение. Просит разрешения и поддержки. Мать отвечает отказом. Ее аргументы — высшее образование стоит дорого, семье неоткуда взять таких денег, а у Евгения нет аттестата о среднем образовании, его не допустят даже к вступительным экзаменам.
Но Чудаков-младший упорствует. В новом письме он сообщает, что все продумал и рассчитал. Аттестат зрелости можно получить, сдав экзамены экстерном. Подготовка к таким экзаменам и сами они должны занять, по его расчетам, месяца два-три. Только в это время он просит мать поддерживать его материально. Далее, сдав экзамены в высшее учебное заведение (в успехе он не сомневается), он обеспечит себе заработок частными уроками. Опыт уроков у него уже есть. Купеческая дочка, двоечница, после нескольких занятий с ним по математике кричит: «Ой, легкота-то!» и сдает на «отлично».
После второго письма Павла Ивановна поняла, что решение Жени вполне серьезно. Скрепя сердце, полная материнской тревоги, она дала согласие и выслала деньги.
Так закончилась жизнь Евгения под сенью родительского крыла и начался ее новый этап, самостоятельный. Первым шагом на новом пути должно было стать полученне аттестата зрелости экстерном.
Экзамены на аттестат зрелости представляли собой в то время труднейшее испытание даже для гимназистов, сдававших курс одного-двух последних классов. Оценки выставлялись по двепадцатибальпой системе. Снисхождений не допускалось. А для сдающих экстерном добавлялись еще дополнительно предметы, которые гимназисты обычно сдавали раньше, в предыдущих классах. Кроме того, к держащим экзамен экстерном предъявлялись особо высокие требования, и часто ответ, за который гимназист мог получить удовлетворительную оценку, у «экстерна» оценивался как неудовлетворительный. Лично для Евгения обстоятельства осложнялись еще и тем, что общеобразовательные предметы, которые предстояло сдавать, в училищах изучались в гораздо меньшем объеме, чем того требовала программа гимназии. А латынь и древнегреческий языки не изучались вовсе.
К решению серьезной жизненной задачи восемнадцатилетний «авантюрист», как в шутку называли его богородицкие друзья, приступил не по годам обстоятельно. Он отправился в городскую библиотеку и просидел там два дпя, листая все относящиеся к делу справочники и «уложения». Выводы сделал такие. Во-первых, поскольку выбранное учебное заведение — императорское Московское техническое училище, самое солидное из технических высших учебных заведений России, — находится в Москве, сдавать экзамены на аттестат нужно там же, чтобы разрыв в требованиях был минимальным. Во-вторых, экзамена по латыни и греческому можно избежать, если получать аттестат не за курс классической гимназии, а за реальное училище. В-третьих, сдавать экзамены имеет смысл при Московском кадетском корпусе, где их принимают в кратчайшие сроки.
Так Евгений Чудаков оказался в Москве. Впервые. Приехал, сиял комнату в дешевом пансионе, отнес документы в кадетский корпус. Документы приняли. Объявили, что за шестнадцать дней надо сдать двадцать три экзамена, в том числе закон божий, историю, иностранный язык, русский язык. Тут же, в коридорах, такие же, как он, поступающие рассказывали, что к ним, «штатским», преподаватели и весь персонал военного учебного заведения относятся с презрением. Придираются по пустякам, выгоняют с экзаменов безжалостно. За минутное опоздание или неопрятный, по мнению офицера-надзирателя, вид могут не допустить к экзамену. Один лишь намек на списывание — остаешься с волчьим билетом. Из пятнадцати экзаменующихся в среднем получить аттестат удается одному.
Услышанное заставило Евгения с еще большим рвением налечь на занятия. Он старался подготовиться к любым неожиданностям, исключить возможности срыва. Занимался по шестнадцать часов в сутки. Осложнений, однако, избежать не удалось. Так, готовясь к экзамену по математике, Женя заранее прорешал из задачника Шапошникова и Вальцова, которым обычно пользовались экзаменаторы, почти все задачи. Точнее, все, кроме одной. Но именно она и досталась Чудакову на экзамене!
С этим осложнением Евгений справился довольно легко — математика всегда была его любимым предметом. Труднее пришлось на экзамене по русскому языку. Он состоял из двух этапов. Первый — диктант, второй — сочинение. Чудаков всегда успевал по русскому вполне прилично, но в последние годы он, как и многие его сверстники, привык обходиться без «ъ» в конце многих слов. В Богородицком училище на это смотрели сквозь пальцы — разумные люди уже тогда оценивали «ъ» в конце слова как ненужный анахронизм.
И вот диктант. Его проводит один из самых суровых и высокомерных преподавателей кадетского корпуса И. Л. Зверев. Предложения он диктует медленно, монотонно, деревянным голосом. Времени на записывание оказывается более чем достаточно, а на проверку его совсем нет. Когда диктант подходит к концу, Евгений вдруг сознает, что по привычке пишет без «ъ». Что делать? Он пытается использовать «дипломатический» ход.
— Скажите, пожалуйста, — спрашивает он экзаменатора, — можно так писать? — и показывает ему тетрадь.
— Писать так — величайшая безграмотность, — следует ответ.
Тогда несчастный экзаменующийся принимается наспех приставлять «ъ» к словам. Но успевает сделать эту работу только наполовину — звенит звонок, и непреклонный Зверев требует сдать тетради. Через день, когда вывешены списки с оценками за диктант, против фамилии Чудаков красуется жирная единица.
Другой, быть может, возмутился бы. Гордо бросил бы комиссии что-нибудь вроде: «История нас рассудит» — и вышел, хлопнув дверью. История бы рассудила через семь лет в его пользу. А тот год был бы проигран. Чудакова такой вариант не устраивал. Ему оставалось только ухватиться за соломинку, благо такая соломинка была. И Евгений решил спасаться с ее помощью.
Дело в том, что в аттестат по русскому языку выставлялась средняя арифметическая оценка за диктант и за сочинение. Проходным баллом, соответствующим нынешней «тройке», была оценка «шесть». Если бы удалось получить за сочинение один из высших баллов — «двенадцать» или «одиннадцать» — в среднем «шестерка» вышла бы. Но «двенадцать» на экзаменах в кадетском корпусе «экстернам» вообще не ставили, как бы распрекрасно они ни отвечали. Значит, «одиннадцать» — практически высший балл. А чтобы получить высший балл за сочинение, надо не только продемонстрировать идеальную грамотность, но и полиостью раскрыть тему и стилем блеснуть!
Тут Евгений, наверное, в первый раз в жизни показал себя хорошим тактиком. День перед сочинением
