– Землепашцы?
– Нет, мы кочевые.
– Потому и сарами прозываетесь. Мы с вами братья!
И далее стоит, глядит – и ни туда, ни сюда.
– Ты, князь, или к себе в гости зови, – говорит ему Важдай, – или уж пропусти через свои земли. Некогда нам стоять, след за Рапейские горы ехать, а они еще далеко.
– Как же вас ашкары через свои степи пропустили? – наконец спрашивает князь. – И даже лошадей не отняли?
– У нас с ними уговор. Не то что лошадей отнять, даже путь к рапеям указали.
– Если бы ашкары дорогу указали, вы бы к нам не попали.
– А мы прямо поехали!
– Кто прямо ездит, далее нашей земли не бывает.
– Давай тебе пошлину заплатим, если хочешь, и поедем.
– Погодите ехать, – отвечает князь. – Мы пошлин не берем. Тем паче вы и впрямь на нас похожи. Только отчего волосы у вас золотого цвета?
– Такие уж есть.
И опять стоит и смотрит – скуфские кони устали уж с ноги на ногу переступать.
– Скажи уж что-нибудь, князь, – поторопил ярый муж. – Или сами пойдем через твою страну.
– А вот любо мне испытать, нашей крови вы или нет, – говорит тогда князь. – Слезай с коня, воевода, на спинах потягаемся. Одолеешь меня – пропущу!
Было у саров такое состязание: становились спина к спине, брали друг друга сгибами локтей и кто кого от земли оторвет – испытывали, кто крепче на ней стоит. И у этих савров оказался такой же обычай, знать, и в самом деле братья.
Важдай спешился, взялись они друг за друга и давай тягаться. Князь на голову выше, в плечах пошире и тяжелее пуда на три, да в этом состязании иное дороже было – крепость и твердость сырой жилы. Считалось, если муж коня на спине поднять не может, забравшись под брюхо, то ему только с женой тягаться.
Повозились они час, другой, уж третий пошел, солнце на закат, ехать надо, а с князем никак не сладить. Тут уж один по одному народ собрался всякий – старики, пары, дети и девы; стоят веселые, смеются и своего князя подбадривают:
– Подыми! Подыми его, князь! Супротивник-то малый да рыжий!
Заметил ярый муж, девы у них высокие, статные, беловолосые – ну истинные рапейки! И Скуфь это же приметила и с дев глаз не сводит, забыла, что воевода состязается, что ехать надо. Важдаю никак нельзя было уступить, поднапрягся он да и оторвал князя от земли.
Соплеменники его закричали радостно:
– Верно, братья они! А что рыжие, так и ладно!
Воевода поставил соперника на ноги и отпустил.
– Ну, теперь мы дальше поедем!
– Куда же вы на ночь глядя? Не отпущу! Коль вы наши братья оказались, след пир устроить! Мы ведь жили здесь и думали, нет более никого нашей крови и обычаев!
И народ поддержал его:
– Заходите в город! Потчевать будем! Радость-то какая!
Скуфи только этого и надо было!
Тут выходят из ворот девы, одна другой краше, и выносят каравай хлеба, какой аратаи пекут, и плошку соли – видно, обычай у них такой. Кланяются, целомудренно опустив взоры, и говорят:
– Просим вкусить хлеб-соль и в гости к нам пожаловать.
Тут сердце Скуфи и вовсе размякло: за весь путь нигде так не встречали! Сразу видно, живут они по ветхим сарским обычаям! Только вот как сберечь их удалось, коли вокруг инородцы?
– Мои пастухи ваших лошадей попасут, – сказал князь. – А вас ждет званый пир!
Витязи расседлали и отдали лошадей отрокам, а сами вошли в город.
Хоромы в нем деревянные, добротные, на нынешние сарские похожи, даже коньки на кровлях такие же. Только ничем не украшены – видно, невелик достаток, а значит, жира не признают.
Гостеприимные хозяева уже костры разводят, скот режут, снедь всякую выносят, бочки выкатывают на площадь, и все так дружно, слаженно – поглядеть любо-дорого! Однако витязи смутились, ибо не зрели еще истинного сарского радушия, что в минувшие годы было на всех кочевых путях, когда и табуны, и скот, и сама земля с прочим имением считались общим и делились по совести.
Похоже, савры эти до сей поры ветхие обычаи сохранили.
Князь усадил ярого мужа с собой за стол, поднес деревянный кубок с медовой сурой и только тогда спрашивать стал – и прежде у саров так было заведено.
– Зачем же ты едешь за Рапейские горы?
Тут уж нечего было таить.
– Государь послал невест высватать у них.
И поведал, как ныне живут кочевые сары в степях и что Ураган замыслил.
– Знать, вы даже волосы себе позолотили, – сказал князь. – А я думаю, отчего вы рыжие стали? Нельзя с золота ни пить, ни пищу вкушать.
– Теперь мы это знаем. Вот и хотим вернуться к прежней жизни, да жить дружно, как вы.
– Кто же вам сказал, что у рапеев невесты есть?
– Есть или нет – не знаем, – отвечает Важдай. – Но была молва, они живут по законам Тарги, а девы их целомудренны и воинственны.
– Лживая молва! – Князь еще один кубок поднес. – Нет у рапеев невест. И сдается мне, самих рапеев нет.
– Как же так?
– За Рапейскими горами живут сколоты.
– Сколоты?!
Князь и сам усомнился.
– Трудно и разобрать кто. Себя сколотами называют, а посмотришь на них – неведомо, что за люди?
– Беловолосые?
– Беловолосые...
– Девы у них целомудренные?
– А их не видал никто.
– Знать, прячутся от чужих взоров.
– Говорят, прячутся...
– Это добро! А питаются водой, на которой солнце играет?
– Будто впрямь воду пьют. – Князь обнял Важдая по-братски. – Да на что они тебе, даже если сущи? Ты зрел наших дев?
– Славные у вас девы! – от души похвалил ярый муж. – Но больно кротки. Нам же след взять воинственных и отважных, ибо много у нас врагов, коим приходится противостоять. Государь прежде всего заботится о добром потомстве.
– Позри на наших малых чад! Доброе потомство?
А дети у савров и в самом деле крепыши, только медлительные.
– Доброе!
– На дев же не смотри, что кроткие, – говорит князь. – Это они при вас норова не выказывают. Понравились твои витязи. А так-то они резвые. Мы тут не спеша живем, воюем редко, да и то прежде не воевали, покуда ашкары в степи не пришли. Реки у нас медленные, лошади смирные. А куда нам торопиться? Девам же всегда более по нраву и кони борзые, и пары озорные. Эх, нам тоже бы недурно кровь освежить, да кругом инородцы. Дам каждому по невесте, дев у нас довольно. Творите вено и оставайтесь у нас.
– По нашему обычаю невесты избирают женихов. По любви и согласию.
– И у нас так же! Попируют витязи, попляшут с девами – будет любовь и согласие!
