осаду Нердлингена. Однако сбылись опасения Горна. Пока шведы совершали обход, союзные католические войска успели занять ключевые высоты.
Утром 6 сентября Горн начал атаку Албуха всеми силами своего правого крыла. До полудня Горн безуспешно штурмовал их и был отбит испанской пехотой. Бернгард в это время старался оттянуть на себя как можно больше императорских и лигистских войск. После полудня католические армии перешли в общее наступление. Шведы Горна, откатываясь к большой дороге Нердлинген-Ульм, наткнулись на бегущих более коротким путем к этой же дороге солдат Бернгарда. Протестантские войска пришли в полное замешательство. Враг энергично преследовал их и взял в плен 6000 человек, в том числе и самого Горна. Свыше 10 000 шведских солдат было убито.
Это был полный разгром, более страшный, чем поражение имперцев при Брейтенфельде в 1631 г. Юго-Западная Германия без боя перешла в руки имперцев и лигистов. Нердлингенская битва, показав немецким протестантам, что они не могут больше полагаться на шведскую поддержку, заставила их искать примирения с императором. Испанский иезуит Кирога - духовник императрицы - и испанский посол, оказывавшие мощное влияние на Фердинанда II, толкали его на компромисс, чтобы все силы Империи были готовы прийти на помощь Испании в надвигающейся борьбе ее с Францией. 30 мая 1635 г. Саксонский курфюрст подписал в Праге мирный договор с императором. Граф Траутманнсдорф, выдающийся дипломат, посланный императором для ведения предварительных переговоров, искусно преодолел все опасения и возражения Иоганна Георга. Стороны договорились, что духовные владения, захваченные протестантами после Пассаусского перемирия 1552 г. (и которые, согласно реституционному эдикту 1629 г., должны были быть возвращены церкви), могли оставаться в распоряжении нынешних владельцев в течение сорока лет, пока специальная согласительная комиссия не решит окончательно вопрос об их будущем. Хотя, строго говоря, мирный договор должен был касаться только подписавших его сторон, т. е. императора и Саксонского курфюрста, они, тем не менее, заявили, что согласованные условия распространяются на всю Империю, являясь как бы ее законом. Прочие князья приглашались присоединиться к договору, упорствующих предполагалось принудить силой, иноземцев, т. е. шведов - изгнать общими усилиями. Лично для себя Саксонский курфюрст выговорил даже некоторые территориальные приращения.
Пражский договор вызвал оживленные обсуждения и споры как среди немецких князей, так и при дворе императора. Фанатически настроенные католики возмущались фактической отменой реституционного эдикта, непримиримые протестанты огорчались тем, что их права на захваченные церковные владения не признаны окончательно и бесповоротно.
Нердлингенская битва и Пражский мир поставили в новое, крайне неприятное положение кардинала Ришелье. Готова была рухнуть вся французская политика в Германии, построенная на поддержании равновесия во внутригерманскои борьбе и на том, чтобы не связывать себя далеко идущими обязательствами. Император и его союзники явно брали верх, и только открытое вступление Франции в войну могло предотвратить их победу.
Едва лишь гонец прискакал в Париж с вестью об исходе Нердлингенского сражения, как Ришелье, мгновенно оценив ситуацию, изложил свое мнение королю. Ловкий царедворец, кардинал обычно избегал давать Людовику XIII указания в неприкрытой форме, зная обидчивость монарха. Обычно Ришелье излагал королю несколько возможных вариантов решения, стараясь преподнести их так, чтобы Людовик, как бы по собственному разумению, предпочел именно то, что желательно его первому министру. На этот раз для подобных маневров не было времени. Взволнованный Ришелье напрямик заявил королю, что Франция должна немедленно вооружиться, чего бы это ни стоило.
Предстояла большая работа. Налоговых поступлений не хватало даже для покрытия обычных государственных расходов; на случай же войны не имелось никаких денежных резервов и никаких запасов вооружения. Надо было поскорее подготовить большую армию, а Ришелье с полным основанием полагал, что такое скороспелое войско не сразу сможет одерживать победы над закаленными в боях немецкими и испанскими войсками. Французы неохотно шли на военную службу, две трети навербованных разбегалось, и капитаны смотрели на это сквозь пальцы, так как оставляли себе жалованье дезертиров. Не испытанные в настоящей войне французские генералы, которым Ришелье к тому же не доверял, как аристократам, склонным к оппозиции, не шли ни в какое сравнение с полководцами, прошедшими школу Спинолы, Тилли и Валленштейна, мерявшимися силами с Густавом Адольфом, Бернгардом, Горном, Банером и другими лучшими генералами того времени.
Ришелье поспешно заключил ряд соглашений со шведами, Голландской республикой, Савойей и другими, более мелкими государствами, обязавшись оказать им всем открытую военную помощь, и щедро раздавал обещания немецким князьям, чтобы только удержать их от примирения с императором. Франция выставила пять армий: три для наступления в Нидерландах, Италии и Вальтеллине, одну на Рейне, где французы намеревались держаться в обороне, и пятую армию - в резерве. Однако французские войска не решались продвинуться в глубь Германии, и подавляющее большинство немецких князей и городов присоединилось к Пражскому миру.
Бранденбургский курфюрст был рад случаю отделиться от шведов, и сам шведский канцлер Оксеншерна в таких критических обстоятельствах был не против того, чтобы выйти из войны за соответствующее денежное вознаграждение и передачу Швеции части Балтийского берега Германии. Однако упоенный успехами император не собирался идти на большие уступки шведам. С другой стороны, генералы и офицеры шведской армии не желали отказываться от многочисленных попавших в их руки поместий в Германии и вообще прекращать образ жизни, дававший столь большие возможности для карьеры и обогащения. Не сложили оружие ландграф Гессен-Кассельский и некоторые другие князья, ввиду того, что по условиям Пражского мира решения императора о возвращении церковных владений, принятые до 1628 года, должны были остаться в силе. Такая оговорка не устраивала как раз тех князей, которые успели к этому году потерпеть поражение и подвергнуться репрессии. Теперь они настаивали на возвращении утраченного. Впрочем, император готов был поторговаться с ними, так что примирение не было исключено.
Не мог пойти на соглашение с императором Бернгард Веймарский. Для него отказ от увлекательных перспектив завоевания большого княжества и возвращение к прежнему ничтожеству были бы равносильны полному поражению. Вскоре после нердлингенской катастрофы Бернгард перешел на французскую службу. Армию, которая находилась под его командованием, Бернгард 'захватил с собой', не считая ее частью вооруженных сил шведского государства.
С самого начала у Бернгарда Веймарского начались трения с французским правительством. Деньги, которые причитались герцогу на содержание его армии, систематически задерживались; со своей стороны, французы упрекали Бернгарда в том, что численность его войск недостаточна, и, следовательно, значительная часть присылаемых ему денег расходуется не по назначению. Бернгард, здоровье которого было слабым от рождения, а нервы расшатаны крутыми поворотами его бурной жизни, едва не заболел от досады и отчаяния. С начала 1636 г. он вовсе перестал получать деньги и должен был лично явиться в Париж, чтобы после двух с лишним месяцев изнурительных переговоров вернуться с 600000 ливров и окончательно подорванным здоровьем к своим солдатам.
В течение 1636-1637 гг. Бернгард с четырьмя-шестью тысячами солдат, которых он смог содержать на полученные от французов деньги, с трудом сдерживал вместе с другими французскими полководцами наступление имперцев по обоим берегам Рейна.
Годы 1635-1637 были тяжелыми для Франции и Швеции. Протестантская партия в Германии фактически перестала существовать, военное же сотрудничество между Францией и Швецией еще не наладилось.
Летом 1635 г. французы и голландцы, договорившись о разделе Бельгии между собой, вторглись в нее с двух сторон. Объединив свои силы, они в числе около 40 000 двинулись прямо на Брюссель. Однако бельгийцы не последовали их призыву восстать против испанского владычества, города запирали перед союзниками ворота, а крестьяне убивали отставших. Из Германии на помощь испанцам подошел Пикколомини с 15000 человек, и голландско-французским войскам пришлось перейти к обороне.
Императорские войска овладели средним течением Рейна, и в 1636 г. генерал Галлас вторгся во французскую Бургундию, тогда как кардинал-инфант со своими испанцами и конницей Верта пошел из Бельгии прямо на Париж. Там поднялась паника, но Ришелье и король Людовик XIII спокойно и энергично восстановили порядок, организовали оборону и вынудили кардинала-инфанта возвратиться восвояси.
