— Очень жаль, если ты думаешь, что иметь жизненные принципы и строить из себя святую — одно и то же.
— Где они были, твои принципы, последние три недели? — едко заметил Кристиан.
Сара внутренне сжалась от этого болезненного удара. Как будто она не говорила себе то же самое, не сделала себе печального признания в том, что влюбилась в этого человека! Зачем лишний раз повторять? Затем, должно быть, подумала она, что его мужская гордость уязвлена: он не получил, чего хотел!
— Так или иначе, — произнес Кристиан, нарушая напряженное молчание, — по контракту ты должна работать на меня еще месяц.
— Собираешься заставить меня? — недоверчиво спросила Сара.
— Ты не можешь просто так оставить Ширли, — жестко сказал Кристиан.
— Уверена, что ты очень быстро сможешь устроить ее в одну из лондонских школ.
— Нужно отработать еще месяц, — непреклонно повторил Кристиан.
— Но почему? — изумилась Сара.
Зачем ему нужно оставлять ее в своем доме, после того как их отношения закончились? Или как живое напоминание о прошлом?
Она выяснила это довольно скоро, буквально сразу же после того, как на следующий день они вернулись в Англию. Лондонское хмурое небо казалось особенно мрачным по сравнению с ясным голубым небом Франции.
К счастью, в самолете Кристиан достал из портфеля какие-то деловые бумаги и погрузился в них, так что у Сары не возникло необходимости через силу общаться с ним, придумывая пустые темы для разговора. Ее печальные мысли постоянно были с ней, навязчивые и неотступные, словно зубная боль, и Сара знала, что, как бы она ни пыталась прибегнуть к холодным доводам разума, это не поможет избавиться от тоски.
Сразу же после того, как они приземлились в аэропорту и прошли таможню, Кристиан мягко сказал Ширли, что должен заехать на работу, но обязательно вернется к обеду.
По отношению к Саре он ограничился коротким кивком и быстро пошел прочь. Как только Кристиан скрылся в толпе, Ширли повернулась к Саре и неожиданно спросила:
— Интересно, что его гложет?
— Какие толпы! Я от них совсем отвыкла. Вот что значит провести месяц в спокойном уголке!..
Сара чувствовала усталость и раздражение.
Они подошли к стоянке такси и встали в хвост огромной очереди.
— Вы не ответили на мой вопрос, — настойчиво сказала Ширли. — Почему у отца такое плохое настроение?
— Разве? — спросила Сара. — Что-то не заметила.
Она хотела произнести эти слова безразличным голосом, но он предательски дрогнул. Сара никогда не была хорошей актрисой.
— Все вы заметили, — с упреком сказала Ширли. — Вы с ним что, поругались?
— Не говори ерунды, Ширли, — сухо ответила Сара, кутаясь в пальто на холодном ветру.
— Это не ерунда. И перестаньте обращаться со мной как с ребенком!
Ширли уже начала заводиться, но тут наконец подъехало такси. Забравшись в машину, Сара откинулась на сиденье и закрыла глаза в надежде на то, что Ширли прекратит свои вопросы. Конечно, она могла бы на них не отвечать, но это уже само по себе вызвало бы подозрения.
— То, что было между мною и твоим отцом, совершенно не важно, — сказала она. — Тебе нужно в первую очередь подумать об учебе — скоро придется отправиться в школу.
— А, так, значит, между вами действительно что-то было! — воскликнула Ширли. — Так и знала! Все эти взгляды украдкой в моем присутствии и наверняка замечательное времяпрепровождение без меня!..
Сара широко открыла глаза.
— Это просто смешно! У тебя разыгралось воображение!
— Вовсе нет! — упрямо сказала Ширли. — Я не слепая и не дура! У вас с отцом был роман, ведь правда?
Ее предостерегающий взгляд не оказал на девчонку никакого воздействия.
— Ширли, — с трудом сохраняя спокойствие, сказала Сара, — я слишком устала, чтобы обсуждать этот вопрос. И любые другие тоже.
По крайней мере, это даст ей хоть какую-то передышку. Ширли отвернулась и принялась отпускать нелестные замечания в адрес лондонской погоды. Ей так не хватает уютного старого дома, из которого они уехали, вдруг призналась она. Это означало, как поняла Сара, что ей не хватает встреч с Жаном.
— А теперь у вас с отцом все будет идти по нарастающей, и я снова окажусь никому не нужной, — печально сказала Ширли.
Сара невольно улыбнулась.
— На тебя не угодишь.
— Неправда! — воскликнула Ширли. — И потом, я просто хочу знать, что происходит! Я уже взрослая! Пусть я не беременна, но вполне могла бы оказаться в таком положении.
— Не вижу логики в твоем последнем аргументе, — сказала Сара.
— Вы просто хотите заставить меня сменить тему разговора! Почему не сказать мне о том, о чем я спрашиваю? Ну да, у вас с отцом была связь. Вы думаете, меня это шокирует? — Ширли улыбнулась все понимающей взрослой улыбкой. — Так из-за чего вы поссорились?
— О, перестань, пожалуйста, — устало отмахнулась Сара. — Я не собираюсь тебе ничего рассказывать. Если тебе это интересно, спроси у отца о подробностях.
— Каких, например?
— Послушай, не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
— Конечно.
Ширли пожала плечами и принялась машинально разглаживать на коленях черную шерстяную юбку. Юбка была, по мнению Сары, слишком короткой. Разумеется, бедняге Жану трудно было устоять перед Ширли. У нее была та же самая естественная элегантность, которой обладал и ее отец. Через несколько лет она станет крайне опасной для мужчин. К тому же Ширли относится к тому типу женщин, которые не боятся прямо высказывать все, что думают, сознавая, что надежно защищены своей физической привлекательностью.
— Иногда полезно поговорить на такие темы, — помолчав, продолжала Ширли.
В голосе ее слышалась столь преувеличенная задушевность, что Сара не могла не рассмеяться.
— Я приму это во внимание, — ответила она, и на том разговор закончился.
По приезде домой Сара собиралась позвонить своей лучшей подруге Эми, но затем передумала, решив, что надо бы сначала на досуге разобраться со своими мыслями.
Она знала, что ей будет непросто рассказать о случившемся кому бы то ни было. К тому же если она начнет вновь перебирать наполовину заглушённые эмоции, у нее может случиться истерика. Нельзя показывать свою уязвимость. Надо же такому случиться — много лет спустя еще раз наступить на те же грабли! Тем более что она отлично сознавала надвигающуюся опасность, но не принимала никаких мер предосторожности. Сара думала, что если все ограничится только физической связью, это убережет ее от душевных разочарований. Какая глупость!
Когда часы пробили половину восьмого, Сара почувствовала, как у нее тоскливо заныло под ложечкой. Ей хотелось остаться у себя в комнате, сославшись на головную боль, но она подозревала, что в этом случае Кристиан самолично явится к ней и потребует, чтобы она спустилась вниз ужинать вместе с остальными. Ведь Сара нанесла удар по его самолюбию, и он заставит ее за это заплатить. Или, наоборот, Кристиан настолько равнодушен к ее чувствам, что даже не сознает, насколько ей трудно находиться в его обществе.
Без четверти восемь она с трудом уговорила себя спуститься в гостиную и обнаружила, что ужинать будут не втроем, а вчетвером, потому что Кристиан привел гостью — худенькую рыжеволосую девушку, которая, казалось, была полностью во власти его неотразимого обаяния. Ширли легко адаптировалась к новой ситуации. Она завела разговор о моде и рок-музыке и быстро нашла с девушкой общий язык — та
