Клеменс встала с гамака и помахала Элизе, занятой шитьем.
— Как ты думаешь, где сейчас может быть Стрит?
— На камбузе, где же еще, — ответила Элиза.
Действительно, на камбузе, в клубах пара Стрит чувствовал себя как дома. На этот раз он знакомил судового кока с креольскими рецептами.
— Стрит, могу я поговорить с вами?
— Не стоило спускаться сюда, мисс Клеменс. — Стрит вытер руки о передник и вышел на палубу, — Чем могу служить, мэм?
— Вы видели спину мистера Станье? Мне кажется, раны еще не зажили, а ведь прошло уже больше трех недель.
— Нет, мэм, не могу ничего сказать. Думаю, раны нужно смазать, тогда заживление пойдет быстрее.
— Смазать чем? Маслом? Гусиным жиром?
— На камбузе есть пальмовое масло.
Стрит нырнул в помещение и вскоре появился на пороге с бутылочкой в руке.
— Вот это, думаю, подойдет. — Наверное, вам стоит поговорить с ним об этом, — сказала Клеменс, — и предложить ему помощь.
— Я, мэм? Этими ручищами? — Стрит помахал огромными мозолистыми руками. — Да я с него шкуру спущу. Это бы следовало сделать вам, мэм.
— Мне? Стрит, это было бы нарушением приличий.
Стрит озадаченно посмотрел на нее:
— Но вы же не собираетесь делать ничего неприличного, мэм, правда?
— Э… да, вы правы, — пробормотала Клеменс, думая, что как раз именно это ей и хотелось бы сделать. — Спасибо, может быть, я придумаю еще что-нибудь.
Натан стоял на вахте, хотя вполне мог бы этого и не делать. Однако не в его натуре было предаваться праздности. Тем более что праздность навевала мысли, которые он старался гнать от себя. Каждый день он видел Клеменс в ее гамаке или вечером за ужином в капитанской каюте. Он и раньше находил ее привлекательной, несмотря на все ее синяки и ссадины, взлохмаченные волосы и худобу. Теперь отдых, свежий воздух и здоровая пища сотворили с ней чудо — ее фигура округлилась, волосы отросли и падали на плечи легкими завитками.
Сменившись с вахты, Натан спустился в свою каюту. Сняв шейный платок, он принялся расстегивать рубашку, чувствуя, что раны на спине не совсем затянулись. Бросая рубашку на стул и зашвыривая сапоги под кровать, Натан представлял себе, что сказала бы по этому поводу чистюля Клеменс. Она была так близко, их разделяла всего лишь переборка. Натан протянул руку и погладил дерево в том месте, где, по его мнению, должна была стоять ее койка. Он представил себе Клеменс в тонкой ночной рубашке, простыня откинута, кудрявые волосы растрепаны.
Господи, как он скучал по ней. Эти короткие мгновения их встреч, предлоги, которые он изобретал, чтобы дотронуться до нее, встать рядом с ней… все это вносило смысл в его жизнь, похожую на книгу с черно-белыми картинками.
Натан пытался убедить себя, что, даже если бы они были равны по социальному положению, он все равно был бы ей не пара. Клеменс нужна любовь, пусть даже она и думает, что для брака достаточно дружбы, окрашенной физическим влечением. А Натан сейчас уже не мог сказать, знал ли он когда-нибудь, что такое любовь.
Легкое дуновение ветерка и едва слышное дыхание подсказали ему, что он уже не один. Конечно, это была Клеменс. Кто, кроме неё мог войти в его каюту без стука.
— Красивая спина, — сказала она. Натан глубоко вздохнул и повернулся. Клеменс стояла у двери, но не в ночной рубашке, а в приличествующем случаю пеньюаре, который закрывал ее фигуру от шеи до пят.
— Клеменс, что ты тут делаешь?
— Твою спину нужно смазать маслом, так раны быстрее затянутся. — Она поставила бутылочку на стол и принялась закатывать рукава. — Ложись.
— Что? — рявкнул Натан, но, вспомнив о тонких переборках между каютами, снизил голос до шепота. — Ты не можешь являться сюда полуодетая и делать мне массаж!
— Но не могу же я смазывать тебе спину, когда ты в рубашке. Это пойдет тебе на пользу.
— Думаю, ты права, но тебе не следовало приходить сюда.
— Но я уже здесь, — решительно сказала Клеменс. — Хватит изображать из себя скромника.
— Что ж… будь по-твоему.
Он лег на живот, положил голову на руки, сдался на милость Клеменс.
Глава 16
Натан прислушивался к звукам в каюте, пытаясь угадать, что делает Клеменс. Вот раздался шорох ткани. Ее пеньюар? Потом едва слышные шаги ее босых ног. Звякнуло стекло. Слава богу, что койка узкая и она не сможет присесть рядом, подумал Натан и вдруг ощутил давление — Клеменс уселась на него верхом.
— Клеменс!
Он попытался стряхнуть ее, но она крепко ухватилась за его плечи, вынуждая его подчиниться.
— Лежи спокойно, это единственный способ как следует намазать тебе спину.
Издав едва слышный стон, Натан подчинился. По крайней мере, на ней пеньюар, очень милосердно с ее стороны. Однако, когда Клеменс потянулась за бутылочкой, сжав бедра, он понял, что о милосердии тут и речи быть не может.
— Масло может показаться холодным, предупредила она и опрокинула бутылочку.
Натан поежился.
— Извини.
— Клеменс…
— Тсс… расслабься.
Но как раз расслабиться у него не получалось. Как может мужчина расслабиться, когда девушка сжимает его ягодицы своими бедрами? Ее руки были твердыми и одновременно нежными. Казалось, она инстинктивно понимает, с какой силой нужно массировать его спину. Постепенно Натан впал в полудрему. Никогда раньше он не испытывал так их чувств к женщине. Клеменс не дразнила его, она была слишком невинна для такого рода игр. Она просто заботилась о нем.
Она склонилась вперед, и он даже через ткань пеньюара ощутил теплоту ее груди, легкое дыхание коснулось его затылка.
— Ты спишь? — прошептала Клеменс.
— Вы собираетесь вставать, мистер Станье? Уже восемь, и слева по борту Багамы.
Натан открыл глаза и увидел перед собой Стрита. На столе стоял поднос с кофе и хлебом.
— Ваша спина выглядит значительно лучше, — заметил Стрит, поднимая бутылочку с маслом. Казалось, он был не очень удивлен.
— Стрит!
— Да, сэр? — Бывший пират невинно посмотрел на Натана.
— Что тебе известно об этом? — спросил Натан, показывая на бутылочку.
— Если некто и спрашивал у меня пальмовое масло для вашей спины, сэр, то я уже все забыл, — туманно сказал Стрит и поспешно вышел из каюты, оставив дверь открытой.
