– Как он?
Крестьянин выпустил клуб дыма:
– Все в порядке. Тренировка прошла прекрасно. Мы с каждым днем делаем успехи! Но – хорошего понемногу. Не стоит его переутомлять.
Бридж облегченно вздохнул.
– Конечно-конечно, вы правы, – пробормотал он и добавил почти застенчиво: – А где он? Могу я его увидеть?
– Конечно, – улыбнулся папаша Фабер. – Как вам будет угодно.
Они вышли из дома и направились к убогого вида зданьицу, служившему конюшней. Однако убогим оно казалось только снаружи. Внутри же размещались три стойла, убранных настолько роскошно, что они нисколько не уступали апартаментам Каскадера в Мезон-Лафит. Два из них пустовали, но третье… Да, в третьем находилось поистине великолепное животное.
Это был серый в яблоках жеребец благородных кровей. Глаза его метали огонь, тонкие ноги нетерпеливо подрагивали, чуткие ноздри раздувались при каждом звуке. На широкой груди перекатывались мышцы.
Бридж вошел в стойло.
– Да, черт возьми, – прошептал он, с нежностью глядя на жеребца. – С ним я выиграю!
С величайшей осторожностью, чтобы не потревожить животное, он потрепал его по холке и провел рукой по бокам:
– Это настоящий победитель!
– Да, это победитель… – повторил Фабер.
Мужчины вышли из конюшни.
– Поздравляю вас, мой друг, – обратился Бридж к крестьянину. – Бодри не ошибся, поручив вам тренировку. Животное в отличной форме. О'кей, вы получите свою восьмую часть.
– Восьмую часть? – переспросил старик. – Позвольте узнать, чего?
– Как чего? Первого приза!
Бридж говорил уверенно, но в интонациях его угадывалась напряженность.
– Вы отлично натренировали лошадь, папаша Фабер, и вам полагается награда. Восьмая часть от первого приза – это куча денег!
Старый крестьянин скрестил руки на груди и рассмеялся.
– О, мсье, как вы добры! Как вы заботитесь о папаше Фабере! Но мне не нужна благотворительность. Я предпочитаю получить все.
Прошло некоторое время, прежде чем до Бриджа дошел смысл этих слов.
– Вот как… – медленно произнес он. – Что вы хотите этим сказать?
– Именно то, что и сказал. И вы меня прекрасно слышали.
Бридж сжал кулаки.
– Да, я вас слышу, – проговорил он с тихой яростью. – Но не понимаю.
Он заглянул старику в глаза:
– Эта лошадь моя!
– Нет, – меланхолично ответил крестьянин.
– Не валяйте дурака, Фабер! – взорвался Бридж. – Я купил эту лошадь! Я заплатил за нее деньги, и она моя! Никто не может помешать мне ее забрать, поняли?
– Вы так думаете? – спросил с издевкой крестьянин, набивая трубку.
Лошадника охватила ярость. Откинув голову назад, он прогремел:
– По какому праву вы позволяете себе говорить со мной в таком тоне?
Папаша Фабер молча пожал плечами.
– Вы что, не знаете, что я заплатил за нее тридцать тысяч? – наступал на него Бридж.
Старик вытянул руку вперед:
– Знаю, знаю. Но я знаю и кое-что другое!
Бридж задохнулся от ярости. Казалось, он собирается ударить собеседника.
– Что вы несете? – прошипел он с ненавистью. – Заткните глотку!
Крестьянин холодно усмехнулся.
– Заткнуть глотку? – переспросил он. – С какой стати? Мне нечего скрывать!
– Мне тоже!
– А вот в этом я не уверен!
От флегматичности папаши Фабера не осталось и следа. Весь подобравшись, он медленно двинулся на Бриджа. Тот машинально сделал шаг назад.
– Слушайте, вы! – заговорил крестьянин. – Эта лошадь здесь, в моей конюшне. Каждый день я провожу с ней тренировки. Любой пастух в округе подтвердит, что она моя. Вам прекрасно известно, что покойный Бодри не афишировал, что владеет этим животным. И вот поэтому…
– И вот поэтому заткните глотку, а то не получите вообще ни су! – заорал Бридж. – Мне наплевать, что там думают ваши знакомые пастухи. Эта лошадь принадлежит мне, я купил ее за тридцать тысяч франков. И у меня есть расписка, что Рене Бодри эти деньги получил!
Крестьянин расхохотался.
– Что тут смешного? – ощерился Бридж. – Я все могу доказать!
Папаша Фабер пренебрежительно махнул рукой и процедил:
– Возьмите себя в руки, Бридж, вы ведь не малое дитя. Может, вы и сумеете доказать, что Бодри продал вам эту лошадь, только сдается мне, что вам не захочется кому-нибудь показывать расписку. К тому же промокашка из-под нее уже в полиции…
– Я тоже читаю газеты, – высокомерно бросил Бридж. – Ну и что?
– И правильно делаете, что читаете, – усмехнулся папаша Фабер. – Полезная штука. Вот и я, как прочел про эту промокашку, так сразу все и понял…
В его голосе было столько спокойной уверенности, что Бридж вздрогнул.
– Что вы такое могли понять? – пробормотал он. – Вы просто старый болван!
Старик захихикал:
– Старый болван? Может быть, может быть… А понял я вот что. После встречи с вами бедняга Бодри больше никуда не заходил. Его подвесили ночью в лесу. И ведь какие честные бандиты – ни бумажника не тронули, ни часов не сняли. Одна загвоздка – никаких тридцати тысяч при нем не оказалось.
Фабер выпустил клуб дыма:
– Вы хитрец, мсье Бридж. Да только и я не дурак. Не в ваших привычках легко расставаться с денежками. Вот вы и заплатили их Бодри, а потом прикончили беднягу. Ведь как удобно – теперь при вас и лошадка, и деньги, а о сделке никто не знает. Да только на вашу беду нашлась промокашечка…
Бриджа затрясло.
– Старая сволочь! – прошипел он и, казалось, хотел наброситься на старика.
Однако ничего не вышло. Папаша Фабер железной хваткой сдавил ему запястье, и Бридж со стоном упал на одно колено.
– Негодяй! – хрипел он. – Вы обвиняете меня в убийстве! Да я уничтожу вас! Вы будете гнить в тюрьме до конца жизни!
Старик отпустил его и отступил на шаг.
– Убийца, – четко произнес он. – Подлый убийца. Еще вчера я, может, в этом сомневался, но сегодня абсолютно уверен.
Он снова затянулся:
– Собираетесь засадить меня за решетку? Что ж, попробуйте. Кто я такой? Одинокий старый человек, живу уединенно, воспитываю лошадок. Ни разу в жизни полиция не имела ко мне никаких претензий. Да, мы с покойным Бодри порой прокручивали кой-какие дела, но попробуйте, докажите это! Зато я могу в любой момент доказать, что вы убийца.
С этими словами старик схватил Бриджа за плечо и втолкнул в помещение фермы.
– Вы неосторожны, дорогой мой, – продолжал он. – Вот ваше пальто. А в нем бумажник, верно? А там, в бумажнике…
