Громов отхлебнул кофе и хрустнул крекером.
– Из обрывочных упоминаний о Балашове получается вот что, – полковник подвинул Каменеву листок бумаги. Тот просмотрел, прочел внимательнее еще раз, взглянул на Громова и, получив молчаливое согласие, поджег листок зажигалкой.
– Как видишь, твое первое впечатление тебя не обмануло: тварь та еще. Президент «Юнитраст-банка», где Балашов заправляет безопасностью, Романенко Аркадий Борисович, о котором всем известно, что он видный российский банкир. Менее известно, что он начинал одесским спекулянтом валютой, не гнушался вульгарной фарцой, со временем перебрался в Москву, завел нужные знакомства среди клиентуры и криминалитета, а потом необычайно быстро раскрутился. Видно, для таких грибов наш навоз середины девяностых оказался самым сбалансированным питанием. Здесь тоже все ясно, это я накопал из газетных подшивок.
– Да и я кое-что там же выловил, наша самая свободная в мире печать уж что-что, а грязное бельишко заметных лиц даст понюхать всем желающим, умей только явное вранье отличить. Ну, с этим деятелем тоже в целом ясно, теперь главное – чего они хотят?
– Вот с этим сложнее. Из той же прессы можно почерпнуть, что Аркадий Борисович хочет в Думу. Туда все ему подобные хотят. Для этого заводить своего человека в верхах МВД и иметь хорошие отношения с бандитами просто модно – признак хорошего тона. Но, опять же, так делают все, кто в Думу хочет. Это нас мало продвигает. Танцевать надо, Миша, от наших видеозаписей. Будем надеяться, что наш борец за правовое государство хоть это не разболтал, иначе нашим головам на плечах и дня не удержаться. Ну, так чего они хотят? – Громов хитро улыбался: ответ на свой вопрос он знал.
– Общак. – Каменев уже думал об этом, да и Громов именно это имел в виду, когда перевел разговор на видеозапись. – Там много, Игорь, очень много, а главное – это же бездонный колодец, из которого черпать – не вычерпать. Причем никакая налоговая инспекция не знает, сколько там чего, сколько вычерпали и сколько осталось, и заметь – не знает и знать не хочет, просто боится. В России капитализм есть власть олигархов плюс криминализация всей страны. Оборот криминального нала сопоставим со всем госбюджетом. Общак – лакомый кусок, вкусней не придумаешь. Я считаю, надо брать этого... молодого славянина, он должен что-то знать.
– А как? Дали тебе взять Гущина, да? Молодого они сейчас берегут, как зеницу, к нему на пушечный выстрел не подпустят. Ты, кстати, снял с него Сомова? Временно? Снимай совсем. Сейчас же выходи на связь, его надо предупредить, он у нас один-единственный остался незасвеченным... Мало нас били?
– Ты прав. Свяжусь прямо сейчас. Разбежались, до встречи в конторе. – Каменев поднялся.
– Нет, перезвони мне сегодня, или ночью, в любое время. Скажешь, вроде бы по моей просьбе, как твое «ничего».
Звонок у Громова раздался в начале первого.
– Ты просил позвонить, – услышал голос Михаила и понял, что на этот раз пронесло. – Не беспокойся, давление пошло вниз, но завтра я с утра отлежусь, приду в контору часам к одиннадцати, лады?
– Давай, и не пугай так больше, старый хрен!
Громов встал, открыл сервант, налил полстакана коньяку, выпил, как сладкий чай, и пошел готовиться ко сну.
– Мне вчера в министерстве предложение сделали. Приглашают посетить Канаду для обмена опытом и чтения лекций по специфике русской оргпреступности, – сообщил Громов майору на следующее утро, когда они, встретившись в кабинете у полковника, расположились по разные стороны от большого письменного стола.
– Ну вот и езжай, – скрытый смысл вступления майор уловил не сразу, и в его голосе прозвучала нескрываемая обида: вчера готовили партизанскую войну, а сегодня лекции в Канаде...
Игорь понимающе улыбнулся.
– Ты вроде упоминал, что старинный кент твоего Маршала, некий Серж-большой, съехал на днях в Канаду. Так?
– Ну и что? Там бывшему вору хорошую пенсию дадут, раз в десять больше, чем ты в свое время получишь. Что из этого?
– А то, что по линии Минвнешторга, я узнавал вчера, наш отдел финансовых преступлений засек серию необычно крупных закупок оборудования, пром– и продтоваров. Причем шустрят неизвестно откуда взявшиеся АО, ООО и прочая шушера, еще вчера никому не известная. И прописана вся эта шушера, как ты думаешь, где? В Подмосковье, Новгороде и Центральном округе Москвы, а это, ты знаешь, вотчина маршальской ОПГ. Ты сложил два и два?
– Вот ты о чем... да, похоже, что два и два будет все-таки четыре. Думаешь, на месте удастся что-то прояснить?
– Попытаюсь. Там, между прочим, за отмывкой криминального нала следят куда более умело и ревностно, чем у нас, правда, надо думать, и отмывщики более умелые. А теперь слушай меня внимательно...
Выслушав непродолжительный, но содержательный монолог Громова, Михаил Петрович усмехнулся:
– Эх, Игорь, Игорь, а что ты мне несколько дней назад говорил? Или уже забыл?
– Так все изменяется в нашем мире... И потом, на войне как на войне!
– А ты уверен, что сработает? – спросил Каменев, отодвинув чашку с недопитым кофе.
– Должно сработать... Если не сработает, выход у нас один: берем «ПМы», караулим момент, и обоих, Балашова и Романенко, в упор, – почти серьезно проговорил полковник.
– Мы этого, разумеется, не сделаем, а спустя время тихо и мирно снимем погоны и поедем копать огород, – дал свою оценку ситуации Михаил Петрович. – А я пока что, – майор поднялся, – пойду своего практиканта дрючить...
– Как он, кстати говоря? – проявил интерес Громов.
– Ничего, быстро пришел в себя... Наш человек – прирожденный мент! Пойду погоняю его, а то он от скуки на стенку полезет. За кофе и за известие премного благодарен!
Из громовского кабинета Каменев выскочил в более оптимистичном настроении, нежели вошел. Игорь еще раз показал класс оперативной работы, вот только... Не затягивается ли разведка? Романенко и Балашов тоже могут сообразить, сколько будет два и два, каналов информации у них не меньше, чем у Громова, порванное звено цепи в лице Гущина они небось уже восстановили... Если план полковника не удастся претворить в жизнь...
Каменев не походил на супергероя американских полицейских боевиков, он был обычным оперативным работником, майором милиции. Однако сейчас он готов плюнуть на все условности и на самом деле отследить преступников. Оба они, Балашов и Романенко, сейчас воплощали в себе то зло, с которым он боролся всю жизнь как человек, стоящий на страже государственных интересов. Сейчас оказалось, что государство в лице высшего начальства его ведомства, защищало права этих подонков более рьяно, чем жизни обычных людей, в том числе самого майора. У Каменева снова встали перед глазами фотографии дочери в лапах балашовского амбала. Что ж, раз так, он будет защищать право на жизнь своих близких, играя без правил, выгодных бандитам.
– Здравствуйте, Юрий Михайлович! – раздался в трубке мобильного телефона чей-то бархатный и одновременно зловещий голос.
– Кто это? – не понял спросонья Болт.
– Эх, Юрий Михайлович, Юрий Михайлович, сначала здороваться надо... – в незнакомом голосе появились распевно-дурашливые интонации. – Откройте, пожалуйста, дверь, минуты через три вам нанесут визит.
– Пошел бы ты... – вяло выругался Болт, – сначала назовись, потом о визите толкуй! Еще посмотрю, кто ты такой...
– А вот грубишь ты, Болт, напрасно, – голос снова стал спокойным и зловещим. – Короче, если через
