с ним встретиться? – в свою очередь спросила она. – Я готова...
– Бесплатно? – поменял тон и усмехнулся Маршал.
– С ним могу и бесплатно! – призналась проститутка, но тут же добавила: – Но вы же знаете мое положение...
– Знаю, – более жестко сказал законник. – Поэтому вот... – он достал из кейса объемистый пакет. – Здесь двадцать пять тысяч. Зеленых, разумеется. И адрес – город Новгород и прочее, потом прочтешь... Билет на поезд уже куплен. Ты собираешь свои шмотки и едешь по этому адресу. Понятно?
– Не совсем... – Марина смотрела на пачку денег и законника круглыми глазами, ставшими еще светлее.
– Через некоторое время к тебе приедет Костя, – продолжал Маршал. – Он уже вполне прилично себя чувствует... Ты будешь ухаживать за ним, а он будет тебя любить... А я буду помогать вам деньгами и вообще.
– А что... – почти шепотом проговорила Марина. – У него что, ко мне любовь? В смысле, он влюбился? – произнесла она наконец слово, имевшее для нее совсем другое значение.
– Да, похоже, что так... – всегда непроницаемое лицо Маршала вдруг исказилось, как от сильной боли. – Он все спрашивает, где ты? И когда ты придешь...
– Я не знаю, – только и смогла промолвить проститутка.
– Марина, я прошу тебя... А ты меня знаешь, я никогда никого не прошу...
Это была правда. Слова Маршала обычно звучали как приказ или приговор.
– Я прошу... Понимаешь, прошу! – продолжал законник. – Парню надо помочь. И тебе ничего не будет, если ты откажешься...
Перед Мариной сидел совершенно другой, непонятный человек, но Марине почему-то захотелось выполнить его просьбу. А почему, этого она не могла сейчас объяснить себе. Однако она не боялась того человека, которого все называли Маршалом. Сейчас не боялась.
– Я не могу тебе все объяснить... – законник мягко обнял проститутку жилистой татуированной рукой, – но главное скажу: Костя мой сын... Так вот все сложилось...
Вечером Марина села в поезд, следующий в Новгород. Она не колебалась, не взвешивала, не загадывала вперед. Она просто чувствовала – просьбу Маршала надо выполнить. И с удивлением ощущала, что встречи с Костей ждет с радостью.
– Расскажите поподробней про Маршала, – попросил майора Саня Пушкарев. Они сидели в служебном кабинете Каменева и разбирали накопившуюся гору служебных бумаг.
– А что про него рассказывать? – Каменев поднял голубые глаза и отпихнул в сторону толстую папку с докладными. – Вор, бандит. Вот и все...
– Почему же он в таком большом авторитете? Я знаю, его и МУР, и Шаболовка стараются лишний раз не задевать. Не говоря уж о преступном мире.
– Любознательный ты парень, Саня. – Михаил Петрович встал и подошел к окну, – Маршал как Маршал, – неторопливо начал майор. – В тюрьмах с тринадцати с половиной лет. Воспитывался без отца, мать умерла от алкоголизма в психиатрической больнице. Первое его преступление было уже классическим: обворовали они с двумя пацанами не кого-нибудь, а директора рынка... Попав в тюрьму, взялся себе авторитет ковать, упертый был донельзя, свое слово всегда держал. И «короновали» его совсем молодым, в двадцать два года. Знаешь, кто короновал? Сам Яша Медведь!
– Вайнштейн?
– Он самый... Знаменитый российский вор! Не просто законник, а один из идеологов. По характеру был такой же, как Маршал сейчас. Рыбак рыбака... Ты вообще-то хоть знаешь, откуда они пошли, законники?
– Так, слышал... Вернее, нам в Школе милиции читали, но я уже забыл почти все.
– Ну так слушай. Российские законники – это уникальное явление, это как бы криминальный рыцарский орден преступников, преданных своему кодексу воровской чести. – Каменев оседлал своего конька. На эту тему он мог говорить часами. Для Сани он, конечно, выдавал сокращенную и слегка отредактированную версию своих воззрений, напирая на такие «видовые признаки» этих рыцарей ордена отмычки и ножа, как цинизм, жестокость, фанатичная ненависть к ментам и безразлично-издевательское отношение к жертвам своего ремесла, не забыв подчеркнуть, что с высшей ступеньки в сложной иерархии преступного мира, которую они некогда занимали безраздельно, их сталкивают набирающие силу представители новой волны преступности – еще более циничные и жестокие, не имеющие никаких тормозов и не признающие никаких законов – ни официальных, ни воровских. Саня был потрясен.
– Да, настоящие пауки в банке. Что, и Маршал такой?
– Ну, в общем, и Маршал такой. Воровал и грабил, как все они, а теперь руководит ворами и грабителями. Если чем и отличается от других, так это тем, что своих не продавал и старался уберечь от нас, ментов, по мере сил и возможностей. Помнишь, я тебе говорил, как он поучаствовал в ликвидации бунта в колонии. Не потому, что хотел помочь милиции, а потому, что хотел уберечь своих братков, воров и бандитов, от справедливой расправы.
– Говорят, Маршал брезгует убийствами и вообще насилием? – Саня действительно был очень любознателен.
– «Мокрухи быть не должно!» – его слова! Вообще, убийства – это по понятиям дело гнилое... да ты и сам знаешь. Одним словом, суетись, воруй... Но не мочи! По возможности...
– И Маршал ни разу не отступал от этого правила?
– Отступал... В 1972-м несколько мерзавцев начали осваивать новый вид преступности для СССР – киднепинг.
Саня понимающе кивнул.
– Воровали детей у цеховиков, у одной известной артистки единственную дочь украли... Ну, не вдаваясь в подробности, трупы двух главарей с переломанными хребтами нашли вскоре в песчаном карьере. Остальных уже на зоне... доработали. Имеются сведения, что Маршал к этому руку приложил, в смысле распорядился. Вору в законе не положено ни убивать, ни драться. Для этого есть порученцы. Оружие законника – слово. Он судья, но не палач. Так вот, киднепинга в России с тех пор не было до конца восьмидесятых. С корнем вырубил...
– Выходит, все-таки он человек не конченый... – подвел предварительный итог Саня.
– Он вор и бандит! Хитрый и расчетливый... Неглупый... Бедных, разумеется, не грабил. Как Робин Гуд. Так ведь что с бедного возьмешь? Как правило, он заранее выбирал жертву пожирнее, и так, чтобы тот и заявить никуда не мог. Ну, понимаешь, вроде отбирал награбленное, повязывал жертву и шантажировал. Поэтому и сидел не так много.
Саня молчал, внимательно слушая, а Михаил Петрович продолжал:
– Целая разведка у него работала, все о барыге выведают, все его прегрешения и пороки, а затем и заявляются...
– А если пороков не было? – спросил Саня.
– В том-то и дело, что пороки всегда были. И очень серьезные... На этом Маршал и играл.
– Несовершенство нашей правоохранительной системы – государство должно само разбираться с барыгами! – философски изрек практикант.
– Можно и так сказать. Но вор, сам знаешь, где должен сидеть... А он, опять же сам знаешь, где сидит!
– Ильдар, это Болт. Давненько не базарили. Как здоровье, как успехи?
– А-а-а, это ты... Рад тебя слышать, дорогой! На здоровье не жалуюсь, надеюсь, ты тоже. Какие у тебя новости? Что у вас там происходит? Не могу понять – Маршала вашего совсем не слышно, что же это за маршал, если приказы не отдает, войска не двигает. Наверное, что-то задумал и в секрете держит. Может, ты объяснишь? А то я сижу у себя здесь, ребят своих учу уму-разуму – совсем времени нет, даже с друзьями не встречаюсь последнее время.
– Маршал своими делами занят, маршальскими, а я своими, в смысле нашими с тобой общими. Пока все идет неплохо. Андрюше вот только не подфартило. Слыхал, конечно?
