объясню, если знаю...
– Прапорщик, говори ты! – Льдинки генеральских глаз с Сафронова переместились на Федора.
– Погуляли, посидели, поговорили, – монотонным голосом ответил Федор.
– Стало быть, по-доброму не хотите? – прищурил свои льдинки Шубин.
– Хотим, – пожал плечами Федор.
Пару секунд генерал Шубин молча морозил обоих своим пронзительным взглядом. Затем повернул голову в сторону Лорда.
– Тогда ты говори, – обратился к Маркину генерал.
– А чего говорить-то? – не без удовлетворения произнес Лорд. – Если уж орлам этим нечего сказать, то мне тем более!
«Промолчал-таки Лорд! – внутренне возликовал Сафронов. – Понятное дело, этот Маркин сам себя топить не станет. Это уже хорошо. Но вот как дальше выпутываться?! Срочно придумать версию какого- нибудь бытового происшествия?! Шубина так просто не проведешь, он свое дело знает...» В свою очередь, Виталий Павлович не собирался разубеждать Сафронова в последнем.
– Слушайте, орлы, – окинув взглядом комнату, проговорил Шубин. – А что вы скажете, если я сейчас выведу вас отсюда и поставлю к стенке?! Всех троих?!
«Так сразу, конечно, не поставит, – успокоил себя Сафронов. – Надо срочно что-то говорить... Но что?!» Как назло, ничего лейтенанту в голову не приходило. Молчали и Максимов с Маркиным-Лордом. И тут в дверь ненавязчиво постучали, в комнату вошел неприметный молодой человек в гражданском.
– Виталий Павлович, – вкрадчивым голосом произнес он. – Тут одна женщина хочет вам рассказать, что произошло.
– Что за женщина? – спросил Шубин.
– Она здесь за старшую. По-моему, заслуживает доверия.
– Рябая? – переспросил Шубин и тут же неожиданно согласился. – Пожалуй, заслуживает.
Не прошло и минуты, как в комнате появилась Иннокентьевна. Она была все в тех же джинсах, а вот спортивная майка на сей раз была белая, с двумя синими полосами. Мельком взглянула на Сафронова, подошла к столу, за которым сидел Шубин.
– Я слушаю вас, – не слишком приветливо, даже не предложив сесть на стоявший рядом табурет, проговорил Виталий Павлович.
– На моих глазах произошла ссора между неизвестным гражданином средних лет и лейтенантом... Вот им! – кивнула Надя в сторону Сафронова. – А вот и этот гражданин! – заметила она наконец притаившегося в своем углу Лорда.
– Что за ссора? – уточнил Шубин.
– Из-за девицы одной. Некоей Ирины Строгановой, – пояснила Иннокентьевна. – Слово за слово, хорошо еще, что на улицу драться пошли. Лейтенант из-за нее бешеным каким-то стал. На днях с этим... с Парфеновым чуть не поубивали друг дружку, так что стекла чудом уцелели. Сегодня с этим, – она вновь кивнула в сторону Маркина. – Ночи здесь холодные, а стекла быстро не поставят.
«Гениально! – мысленно восторгался Надей Сафронов. – Ничего лучше не придумаешь! Похоже, Маркин-Лорд аналогичного мнения! А Шубин допустил-таки ошибку – Иннокентьевну надо было допрашивать с глазу на глаз, а потом вновь за нас браться, сопоставлять, ловить на мелочах! Теперь поздно – считай, все сговорились... Но почему, почему она это сделала?! Стены здесь не слишком толстые, могла услышать, как нас тут прессуют, и решила выручить?!»
Генерал Шубин усталым движением вытер вспотевший лоб.
– Лейтенант, это так? – спросил он.
– Так точно, – стараясь скрыть охватившее его ликование, произнес в ответ Сафронов.
– Ладно, считай, свободен. Только не забывай наш последний разговор, – напомнил на всякий случай Виталий Павлович.
Сафронову и прапорщику вернули оружие, извиниться при этом нужным не посчитали.
– Хорошая она баба, – только и произнес уже на улице Максимов.
– Считай, повезло, – ответил Сафронов.
«А Маркин-Лорд у нас теперь на крючке!» – мысленно добавил он, но вслух произносить не стал. С этой минуты они оба обязаны были обо всем забыть. «А Иннокентьевна, то есть Надя, и в самом деле хорошая ба... В смысле, девушка. Не такая красивая, как Ирочка, но зато решительная. Как здорово нас выручила! Шестое чувство у нее, что ли?! Или женская интуиция?! Чувствует, кому плохо, кому помощь нужна, и старается сделать что может. Почему ее все рябой зовут? Ну есть пара отметинок на лице, ну и что?! Надо будет как-то отблагодарить ее...»
– Как говорил Армен Джигарханян – бабы и кабаки доводят до цугундера, – произнес Виталий Павлович. – Отделал, выходит, тебя этот лейтенант... Придурок, отсюда его, само собой, уберут... В медвежий угол в какой-нибудь загоним, пусть там бутылки о свою тупую башку разбивает. Чего же ты-то, шакалья душа, молчал?
– А чего говорить-то? – невозмутимо отозвался Маркин.
– Тебе Машки мало? Она проверенных безотказных шлюх сюда поставляет, а тебя на свежачок, на нетронутых-молоденьких потянуло?! – с заметной неприязнью, почти угрозой в голосе, проговорил Шубин.
– Не будем на этом заостряться, Виталий, – подал примиряющий голос Степан Митрофанович Уткин, – Петр Васильевич умный человек, надлежащие выводы сделал. Итак – какую сумму я должен буду позаимствовать из вверенного мне валютного фонда международного отдела?
Часть вторая
Россия, конец 90-х прошлого века
Глава 1
Поигрывая гарротой, старший прапорщик Максимов двинулся вперед. Старший лейтенант Озерин, в свою очередь, приготовился открыть огонь из бесшумного пистолета «гроза», взяв на прицел двухметрового бородатого автоматчика. Брать такого живым одни лишние хлопоты. Прапорщик Кирсанов взял на изготовку боевой арбалет с оптическим прицелом. Подполковник Сафронов бросил беглый взгляд на остальных подчиненных. За каждым из его бойцов был закреплен свой «объект». Больше всего Сафронову хотелось избежать сейчас громкой стрельбы. На все про все подполковник планировал не более сорока секунд. Сейчас семеро боевиков-разведчиков, которых незаметно выследила и столь же незаметно преследовала разведгруппа Сафронова, остановились для привала. Километров двенадцать без отдыха, быстрым шагом двигался по лесистой местности разведдозор боевиков, ровно столько же протопали за ними бойцы Сафронова во главе с Робертом Сергеевичем... Стрельба была чревата тем, что неподалеку базировался крупный отряд из штурмовой бригады полковника Ширвани. Боестолкновения с превосходящими силами противника Сафронов не планировал. Ко всему прочему хотя бы одного из бородатых «штурмовиков» нужно было захватить живым и допросить.
Федор сумел, ничем не выдав себя, подкрасться к вооруженному ручным пулеметом часовому. В этом искусстве Максимову равных не было. Гаррота – парашютная стропа, прочно закрепленная между двумя деревянными, напоминающими нунчаки, палочками – в тренированных ручищах Федора была страшным оружием. Одно мгновение, и петля этого простого, но очень эффективного оружия захлестнула шею
