– Значит, тебе так дорог Ширвани? – спросил Сафронов.
– Он мой деловой партнер и еще не полностью исчерпал себя. Он на сегодняшний день нужен многим. Да, мы теряем базы, территорию. Но это временно, Сафронов. Временно, помяни мое слово.
«Расстрелять бы всю эту шайку... Но тогда Парфенов и в самом деле отдаст заставу на „съедение“ боевикам. – размышлял Роберт Сергеевич. – Погибнут солдаты, Коля Водорезов, Надя...» Да, да, сейчас мысли Сафронова были в основном о Наде Плужниковой, Иннокентьевне. Тогда, в Афганистане, своим вмешательством она спасла его, лейтенанта Сафронова. И Федора. Сейчас же от одной сафроновской фразы зависела Надина жизнь.
– Связывайся с Парфеновым! – произнес подполковник. – Немедленно! Если застава еще не захвачена, то... Я отпущу тебя, Лорд. И Ширвани.
Сафронов внимательно слушал разговор Лорда с генералом Парфеновым по переносной радиостанции, которая имелась в одном из вертолетов. Лорд приказывал генералу так, словно был для него маршалом. В конце разговора пообещал спустя сорок минут вновь выйти на связь и сообщить о своем самочувствии и местонахождении.
– Все, Сафронов, – окончив разговор с генералом, сообщил Маркин. – Через сорок минут начнется операция по разблокированию заставы. Не веришь, свяжись с кем-нибудь из своего командования, – кивнул на радиостанцию Лорд.
Сафронов немедленно связался с вернувшимся в расположение ВПУ полковником Брянцевым.
– Только что отдан приказ возобновить боевые действия и разблокировать заставу, – ответил Брянцев. – Главное, чтобы пацаны там продержались... Все, конец связи, Сафронов. Вертолет заберет твою группу в следующем квадрате... – Павел Яковлевич сообщил координаты и ушел из эфира.
– Умеешь добиваться своего, Сафронов. Давай со своими орлами ко мне, в службу безопасности, – произнес Лорд, одним из последних забираясь в вертолет.
– Прощай, Лорд, – только и сказал напоследок подполковник.
– Это верно, Сафронов. Лучше бы нам более не встречаться.
Последнее слово осталось за Лордом. Вертолеты взмыли в воздух, а у Сафронова по-прежнему перед глазами стояла циничная физиономия Маркина-Лорда, злые, полные ненависти глаза Ширвани, ничего не выражающее, точно из дерева вытесанное лицо «адъютанта» Кима.
– Вот, значит, как, командир, – послышался за спиной голос Максимова.
– Значит, так, старший прапорщик, – ответил не оборачиваясь, Сафронов.
– Они ведь нас теперь за просто так не оставят, – продолжил Федор.
– Как и мы их, – кивнул Сафронов. – Можешь осуждать меня, Максимов. Но я не хочу, чтобы матери плакали... По тем пацанам, что на заставе.
– И по той девочке, – кивнул Федор.
Сафронов обернулся, но ничего не сказал в ответ. Максимов был прав. И говорил сейчас не со зла и без иронии...
Глава 8
Прапорщик Плужникова осторожно выглянула из блиндажа. Темень была кромешная, почти ничего не видно. Постояла, привыкая к темноте, на земляных ступеньках и вдруг отчетливо услышала:
– Солдаты, гвардейцы-десантники! Сдавайтесь! Даем полчаса, ни минутой больше! Велик Аллах!
Голос походил на звериный вой, так, во всяком случае, показалось Наде. Она зябко передернула плечами, вернулась в землянку, оборудованную под батальонный командный пункт.
– Что скажешь, Иннокентьевна? – спросил женщину майор Водорезов, маленький, совсем не десантной стати командир заставного отряда.
– Полчаса дали, можно отдохнуть, – ответила Надя, переглянувшись с майором.
– Стало быть, не будем, – кивнул Водорезов.
Надя уселась на перевернутый ящик, раскрыла тоненькую книжечку, подсвечивая собственным карманным фонариком, углубилась в чтение.
– «Живу я в Ленинграде, на солнечной Неве, – произнес нараспев Водорезов, желая продолжить разговор. – Давно никто не гладил меня по голове...» Эти стихи читаете, Надежда Иннокентьевна? – неожиданно перешел на «вы» майор.
Надя молча осветила своим фонариком обложку своей книги, автором которой был Константин Ваншенкин, а не Николай Рубцов, стихи которого процитировал Водорезов.
– Ошибся, каюсь, – хлопнул себя по лбу майор. – Вы, Надя, тут отдохните, а я пойду к ребятам. Полчаса у нас есть, а там видно будет.
Что верно, то верно. Полчаса поживем. В первые же минуты нападения на горную заставу погиб прапорщик Узлов, он же старшина подразделения. Это означало, что кроме мальчишек-срочников на осажденной заставе оказалось лишь двое «кадровых» – майор да она, фельдшер Надя. А «чехи» получили- таки отпор – молодцы, пацаны. Полчаса благодаря этому удалось выиграть!
В которой раз перечитывала Надя строчки любимого стихотворения. А кончалось просто-таки картинкой из ее собственного детства.
Да, именно так все и было – сплетенный девочкой Надей венок из одуванчиков на шее у остроухого пса с умными янтарными глазами. Только слово «траншея» имело тогда совсем другое значение...
Надя дочитала последнюю строчку, и в этот момент за стенами блиндажа гулко ухнул раскат взрыва, и почти одновременно заработали пулеметы. Надя чуть не уронила книжечку, взглянула на циферблат наручных часов. Ровно полчаса... Пригнувшись, она выбралась из землянки. Майор Водорезов руководил обороной, сидя на «завалинке» блиндажа. Ободряюще подмигнув Наде, он двинулся на позиции.
Автоматический гранатомет, самое мощное оружие, имеющееся у десантников заставного отряда, работал ритмично, с редкими перерывами. И вдруг умолк совсем. Надя прислушалась. Громкое, быстрое шарканье нескольких пар ног. А потом она увидела мальчишек-срочников, несущих к землянке майора Водорезова. Вот и началась работа для нее, фельдшера батальона. Ранение было не из легких. Осколок попал офицеру в лицо: выбиты зубы, повреждена (но, кажется, не сломана) челюсть, сильная контузия. Кровотечение, по счастью, не сильное... Рыжий рядовой, которого, кажется, звали Кириллом, осветил фонариком разбитую голову командира.
– Ё... – только и произнесла, скомкав конец фразы, Надя. – Мальчишки! Один останется здесь и будет помогать мне, остальные обратно! По местам! Работаем!
Ассистировать Наде остался рыжий Кирилл. Майор между тем окончательно потерял сознание.
– Значит, так, Кирилл! – произнесла Надя, закончив перевязку. – Когда командир придет в себя, я не знаю. Но без командира нельзя. Поэтому быстро к ребятам, нужно наладить связь. Приказы будут поступать от имени майора.
Кирилл остолбенел, но возражать не решился. Так Надя Плужникова приняла на себя командование обороной горной заставы. Пацаны не должны были знать, что единственный офицер вышел из строя. И она начала действовать так, как действовал в боевых условиях майор Водорезов. Заставляла связиста – рядового Рукояткина – периодически вызывать сержантов. Те докладывали обстановку, корректировали огонь подчиненных. Так продолжалось почти целый час, пока не пришел в себя Водорезов. Первым делом он потребовал:
– Иннокентьевна, вызывай минометы! На нас!
– Что ты говоришь, майор?! – только и произнесла она.
– Не боись! Выхода другого нет, рискованно, но... – Водорезов приподнялся на локте. – Такое положение дел я с минометчиками лично отрабатывал. У них есть наши координаты, есть ориентиры, все пристреляно. Вызывай!
Наде ничего другого не оставалось. Она вспомнила, что Водорезов по праву считался одним из лучших арткорректировщиков, в десантники пришел из артиллеристов.
Как только ударили минометы – жить стало лучше и веселей. Надя строго-настрого
