и впрямь попались на удочку, поверили, что у полуразбитого русского воинства кончились патроны. И в самом деле рванули изо всех щелей и окон. Вот тут-то оно и началось... Одно слово, сеча. Как в старорусские времена с татаро-монголами. Собровцы дрались отчаянно и, самое главное, умели это делать. Впрочем, Васнецов и его гвардия не отставали. Шла сеча не более восьми минут. «Чехи» за просто так отступать не собирались. Тяжело ранили Егора, погибли двое десантников... Тем не менее «чечей» обратно в щели загнали. И автоматным огнем добивали. «Чехи» теперь в открытую не совались, тел пятнадцать навсегда остались лежать в неприступных «Культтоварах». Немного поперестреливались, а спустя полчаса подоспели вертолеты с подкреплением. Васнецов на себе раненого Егора в вертушку тащил... После того боя (легендой ставшего) Васнецов старался не терять связей с собровцами. Только жизнь иначе распорядилась – подполковник Юра погиб во время операции по освобождению заложников. Егор остался инвалидом, передвигался на костылях. Второй Юра, капитан, что-то не поделил с какими-то крутыми ребятами в ночном кафе, одного убил, другого искалечил, а сам попал в Нижний Тагил, в ментовскую зону. Сергея Ушакова дважды выгоняли из органов и дважды восстанавливали, сейчас вроде по-прежнему в СОБРе. Связи с ним Васнецов не поддерживал уже больше года. Вот таких замечательных ребят лишалось родное МВД.
Таких, как те ребята, здесь, в этой ментуре, точно не было. Нет и не могло быть. Остались ли такие (кроме Сергея Ушакова) вообще в российской милиции?
А в самое ближайшее время Васнецову предстояла встреча с Ландскнехтом. На этот счет у Василия не было ни малейших сомнений. А засветила его роковая красавица, будь она трижды... Впрочем, какой с нее теперь спрос?
Зотов зло сплюнул в сторону, ехидно усмехнулся. Сусликова только что отправили в госпиталь с сотрясением мозга и поломанными ребрами. Врезать зарвавшемуся садисту у самого майора руки чесались давненько... В то же время к поверженному Васнецову Зотов не испытывал враждебных чувств. Угораздило бедолагу-десантника оказаться в ненужное время в ненужном месте, ничего теперь не попишешь. Лихой он, однако. Если бы не подмога, он, Андрей Зотов, мог не выстоять...
Голубев, залепив пластырем протараненный лоб, был угрюм и неразговорчив. Вновь связался по мобильнику с Ландскнехтом, и тот вновь сказал, что вынужден задержаться. Голубев мысленно чертыхнулся. Носишься по городу, получаешь по лбу...
Андрей вновь стоял на крыльце управления и дымил сигаретой. А ведь этот Васнецов вполне мог его задушить. И лежал бы он сейчас в морге, а жене и дочке Сашеньке сообщили бы, что, дескать, погиб при исполнении. Вообразив такую картину, Зотов почувствовал нахлынувшую ярость. И на Васнецова, и на Сусликова, и на благодетеля-работодателя Ландскнехта.
– Простите, пожалуйста! – услышал он за спиной.
Обернувшись, Зотов увидел девушку. Курносую, с аккуратной прической из недлинных русых волос. Он явно уже где-то видел ее, причем не один раз.
– Вы ведь милиционер? – робко поинтересовалась девушка.
– Есть такое.
– Вы не могли бы... Мне нужно кое-что узнать. – Девушка совсем засмущалась, аж порозовела.
И тут Зотов узнал ее. Местная знаменитость, кажется, волейболистка. Не какая-нибудь районная, мировые чемпионаты выигрывает. Да-да, и по телевизору видел, и большая статья была в местной прессе с ее фотографией.
– Что вы хотите? – вежливо осведомился Андрей.
– Я знаю, что полчаса назад сюда привезли одного человека. Его зовут Василий... Я хотела бы узнать, что с ним... Но вы ничего не подумайте, вот мои документы, – девушка протянула паспорт и еще какое-то, видимо чемпионское, удостоверение.
– Да, я вас знаю, Надя Анохина, – улыбнувшись, произнес Зотов.
– Да что вы?! Но что же с этим человеком?
– С этим человеком... – Андрей не сразу нашелся, что и сказать. – А он вам кто?
– Знакомый, – ответила Надя.
– Идите домой, девушка. Я вас очень прошу.
Глаза у Зотова в эту минуту и в самом деле были просящие, даже грустные.
– Дело серьезное... Сказать я всего не могу, но вам лучше идти домой.
«А ведь это она звонила Васнецову! – вдруг неожиданно сообразил Зотов. – Буэнос ночес... Она! В той газетной статье говорилось, что, помимо спортивных успехов, Надежда Анохина успешно поступила в институт иностранных языков... А сейчас она в паре с этим Васнецовым. Как хорошо, что я читаю спортивные газеты!»
– Хорошо, я пойду, – немного помолчав, произнесла Надя.
– Если надо будет, вас вызовут... В ближайшее время, – сказал на прощание Зотов.
Надя медленно побрела на автобусную остановку. А что ей еще оставалось делать? Выбрала для разговора самого симпатичного, с мужественным лицом сотрудника. А он – «дело серьезное, идите домой!». Да, она пойдет домой, но завтра... Что она сделает завтра, Надя пока еще не представляла. Знала лишь, что сложа руки сидеть не будет. Это было не в ее характере.
«Выходит, Анохина сообщница... – размышлял Зотов, уединившись в кабинете. – И они что-то затеяли против Ландскнехта. Что ж, Ландскнехт получит от меня информацию. Разумеется, не за так и не за символические две штуки баксов». Последняя мысль почему-то не обрадовала и не ободрила Зотова. Он тяжело вздохнул и посмотрел на часы. До приезда Ландскнехта оставалось совсем немного. «Придется сказать... – принял окончательное решение Зотов. – Выдать девчонку». Что будет делать с ней Ландскнехт, это уже не его, не Андрея Зотова, проблемы.
Задержка Ландскнехта произошла по весьма уважительной причине. До Управления внутренних дел оставалось минут двадцать езды, когда Ландскнехту позвонили из замка.
– Игорь Кимович, – послышался голос охранника, отвечавшего за безопасность Даши, – приезжайте как можно быстрее, наша гостья нервничает.
В конце концов, из милиции Васнецов никуда не денется, Голубеву в этом доверять можно. За девчонку же Игорь Кимович отвечает головой. Поэтому Ландскнехт дал распоряжение шоферу поворачивать к замку.
Не прошло и пятнадцати минут, как Ландскнехт входил на порог своего дворца.
– Она швырнула в меня пепельницей и закрылась изнутри, – пояснил охранник с пластырем на лбу. – Забаррикадировалась и грозит покончить с собой, если мы сейчас же не отвезем ее к отцу... Я сказал, что сделать это можете только вы.
Ландскнехт молча постучал в запертую дверь. Ответа не последовало.
– Дашенька, открой, пожалуйста, – очень любезно произнес он, выждав около минуты.
За дверью послышался шум – кажется, Дарья Алексеевна сочла благоразумным разобрать баррикаду и побеседовать.
– Ну-ну... – проговорил Ландскнехт, зайдя в девичьи покои.
Дарья стояла рядом с окном, сжимая в руках точно кинжал пилку для ногтей.
– Мы же договорились, – тем же голосом продолжал Ландскнехт. – Все это временно... Ну, как бы игра. Тебе ведь самой даже было интересно.
– А теперь мне надоело! – капризно отозвалась Даша. – Немедленно вези меня домой.
– Но ты давала слово, что будешь моей гостьей. Всего три дня. Может быть, тебя кто-то обидел?
– А пошел ты... – Дашенька, не стесняясь в выражениях, указала Ландскнехту точный адрес.
– Ты не слишком хорошо воспитана, красавица. – Ландскнехт сделал шаг вперед. – Увы, я не смогу доставить тебя домой.
– Тогда я покончу с собой. – Даша направила острие пилочки себе в грудь.
Ландскнехт ничего не ответил, лишь усмехнулся.
– Я не шучу, – решительно произнесла девушка.
– Ничего не получится, – покачал головой Ландскнехт. – С этой зубочисткой, – он кивнул на пилку, – ничего не выйдет... А вот с этим можешь попробовать.
С этими словами Ландскнехт вынул из потайных ножен, закрепленных под мышкой, многофункциональный боевой нож.
– На, держи, – он протянул девушке оружие. – Можешь себя. А можешь и меня.
