– Доску у нас дежурный, вообще-то, моет, и не факт, что дежурной будет именно она. Кроме того, дежурят у нас по двое, так что не получается.
– Ну ничё, придумаешь чё-нибудь, с твоими-то мозгами.
– Да пошла ты…
– А если серьёзно, то она влюблена в Сергея Петровича.
– Да. Вот.
И только откуда-то из ниоткуда отчётливо раздался голос:
– Но ведь мы обе знаем, что это не так…
В понедельник на классном часе старалась на неё не смотреть. После уроков она пришла убирать кабинет (всё-таки она дежурила).
– Ирина Владимировна, у вас ничего не случилось?
– Нет, а почему у меня что-то должно было случиться?
– Просто мне кажется, вы сегодня очень грустная.
– Со мной всё в порядке. А ты что, одна дежуришь?
– Да Ксюхе сегодня сразу после уроков к стоматологу надо. Можно, я одна? Я качественно уберу, вы не сомневайтесь.
– На здоровье, – отрезала я и взяла со спинки стула сумочку, – ключи занесёшь в кабинет истории.
Ночь.
– И что это было?
– Ничего.
– Но ты ведь хотела…
– Это ты хотела. А я хотела, чтобы от меня отвязались.
– А всё так удачно складывалось… Дважды такое не повторяется.
– Ну и отлично, – произнесла я и провалилась в сон без сновидений.
Глава 11
Пришла зима и укрыла город белым мягким покрывалом. Как и всегда, с её приходом улеглись страсти, в том числе и в межличностных отношениях. Да и нет, наверное, смысла в подробностях описывать историю наших с Юлей отношений, она была похожа на все истории влюблённых, да, влюблённых, ибо теперь я точно знаю, что моё чувство к ней было взаимно. Но это теперь, а тогда…
… Было, конечно же, всё было. Уроки и перемены, факультативы и классные часы. Она оставалась после уроков, уточняла непонятные места, исправно посещала дополнительные занятия. Всё чаще я стала замечать её вместе с мальчиком из её класса, Игорем Касьяновым. Что ж, если у них отношения, я только за. Дошло даже до того, что однажды на уроке я ему за ответ у доски, еле тянувший на тройку с минусом, поставила четыре. Почему? Может, потому же, почему Юля якобы прогуливала вместо моих уроков уроки истории. Готовилась, конечно, к занятиям в их классе: маникюрчик, причёсочка каждое утро (женщина я, в конце концов, или кто?). Но в середине декабря решила – всё, хватит с меня, итак эта лавстори уж слишком затянулась, пару раз заявилась на работу с немытой головой и синими от вчерашней пьянки мешками под глазами. Надолго меня, естественно, не хватило, и уже через неделю всё пошло своим чередом. Примерно в то же время Юля сказала мне, что будет сдавать ЕГЭ по физике.
– Зачем? – удивилась я.
– Собираюсь поступать на физический факультет.
– Знаешь ли, не очень умно, выбирая будущую специальность, руководствоваться чувствами. Влюблённостей у тебя в жизни будет ещё много, а профессия, возможно, одна на всю жизнь, ну или, в крайнем случае, на ближайшие пять лет, смотри, как бы потом не затошнило.
– А… почему вы решили, что я… руководствуюсь чувствами?
– Ну… Игорь вот стал последнее время факультатив посещать, он, наверное, тоже будет туда документы подавать?
– Нет, Игорь после окончания собирается на экономический.
– Так ему разве физика для поступления нужна?
– Нет. Там математику, русский и общество принимают.
– Тогда зачем он на факультатив ходит?
– Ну как… вместе со мной.
– Так у вас отношения?
Юля посмотрела мне в глаза.
– Да, у нас отношения.
– Ну и хорошо.
26 ноября отмечали юбилей Тимофея Ивановича – пятьдесят пять лет. У Сергея Петровича приболела супруга, да он и сам был не большой любитель коллективных застолий, короче, он, поздравив директора и принеся ему свои извинения, решил пропустить мероприятие. А за мной всё застолье ухаживал наш математик, Илья Львович, крупный высокий мужчина лет тридцати пяти, несколько лет назад, как я знала, разведённый с женой. Он травил анекдоты, рассказывал весёлые истории из своей студенческой и армейской жизни, а в конце вечера попросил разрешения проводить меня до дома. Никаких вольностей я ему не позволяла и на чашечку кофе не оставила, но он, видимо, воспринял это как сигнал к дальнейшим действиям. И полилось: якобы нечаянные встречи в коридоре, подсаживание ко мне во время собраний, заведение в учительской разговоров на псевдообщеинтересные темы. Однажды он попросил меня помочь решить несколько задач, присланных в контрольной работе. Оказалось, он получал сейчас второе высшее образование – учился заочно в нашем техническом университете. За неделю я спокойно довела их до ума, а когда отдала, он попросил объяснить решение, поэтому мы остались с ним в пятницу после моего факультатива. Мы довольно долго проразбирались с заданиями, и часа через полтора я предложила поставить чайник, на что он, естественно, ответил полным согласием. За чаем (спиртного я ему не налила, ещё чего) он снова принялся веселить меня, и под конец очередной байки, когда я, давясь от смеха, пыталась произнести: «Ну а прапор-то что ему в ответ?», открылась дверь и на пороге появилась Юля. На её лице отразилась крайняя степень удивления. Я улыбнулась, помахала рукой, и крикнула:
– Привет, Юль!
Она вдруг стала серьёзной.
– Здравствуйте.
– Ты чего?
– Я забыла спортивную форму, – она медленно прошла через класс, и, действительно, сняла с крючка на своей парте зелёный пакет, затем также медленно, ни слова не говоря, вышла из кабинета и осторожно закрыла дверь. На несколько минут установилось молчание.
– Ну так вот, – решился продолжить Илья Львович, – а прапор…
– Думаю, на сегодня хватит, Илья Львович, – перебила я его, – с задачами мы с вами разобрались, давайте теперь по домам. Мне уже пора, да и вам, я думаю, тоже.
Илья Львович в их классе не вёл. Поэтому Юле ничего не оставалось, как начать забивать на мои занятия. Делала она это нагло, говоря юридическим языком, с особой жестокостью. Выглядело это так: утром я встречаю её в коридоре, она меня прекрасно видит, но со мной не здоровается, и вообще всячески делает вид, что меня здесь нет, и затем на урок ко мне не приходит.
В пятницу Илья Львович пригласил меня на концерт Сергея Трофимова, у которого были гастроли в нашем городе. Я широко улыбнулась.
– Илья Львович, дорогой, поверьте, я и вас люблю, и Трофима очень люблю, и с удовольствием
