ГЛАВА ПЯТАЯ
Месяц раджаб 914 г. хиджры
Наблюдения венецианского путешественника Висконти Джанти, который был тогда в Каире впервые на своем пути из стран, населенных неграми, и Судана к морю, дабы сесть на корабль после длительного путешествия по суше.
Я вышел с постоялого двора и оказался среди огромного скопления народа: женщины стояли рядом с мужчинами, маленькие дети шныряли между ног, пытаясь увидеть происходящее. По обе стороны улицы стояли силачи, одетые в одежду синего цвета с желтыми воротниками. От своего переводчика Али я узнал, что процессия уже вышла из дома Аз-Зейни Баракята, казначея Каира, сделала остановку у медресе Ибн аз-Заман, свернула к Гезире, дошла до Шобры, продолжила путь через ан-Натыр ибн аль-Манга, миновала ворота аш-Ша’арня. Я стоял на ас-Сурин (большом базаре) перед лавкой красок для одежды. Толпа пришла в волнение, люди расталкивали друг друга. Закричал ребенок, какая-то женщина издала пронзительный крик, который называют здесь «загруда». Наконец появилась процессия: несколько оседланных лошадей белой масти, за ними проследовало четыре всадника. Все остановились. Человек невысокого роста с таким зычным голосом, какого я в жизни не слышал, объявил что-то. Мой переводчик Али сообщил мне, что он призывает народ бить Али бен Аби-ль-Джуда по лицу, как только тот прекратит плясать, до тех пор, пока он не рухнет замертво. Все, кто будут вокруг него в момент его смерти, получат бакшиш (награду) от Аз-Зейни. На мой взгляд, это самый странный способ казнить человека, который я когда-либо видел или о котором слышал. Али сказал мне также, что глашатай сообщил добрую весть: султан страны приказал назначить Аз-Зейни Баракята вали Каира в дополнение к его прежнему посту. Аз-Зейни принял должность, заботясь о народном благе. Кто хочет выступить против его назначения, должен изложить свое мнение после пятничной молитвы в Аль-Азхаре — самой большой мечети столицы. Должность вали примерно соответствует посту губернатора у нас. Что же касается должности хранителя мер и весов, то подобной в нашей стране нет, ибо этот пост объединяет религиозную и гражданскую власть и служит тому, чтобы обеспечивать торжество добра и пресечение зла. По правде говоря, я не поверил словам Али о том, что Аз-Зейни будто бы поощрял подданных отправиться в Аль-Азхар, чтобы высказать свое мнение. Я не слыхивал о существовании такого обычая в старые времена, несмотря на то что побывал в самых разных краях. Меня удивило, что часто повторяется имя Аз-Зейни. Видимо, он не обычный человек. Мне, конечно, надо встретиться с ним.
Когда глашатай умолк, тотчас ударили во все барабаны. Люди стали что-то кричать и размахивать руками. Я пробился сквозь толпу, чтобы приблизиться к низкой открытой повозке, которую тянули два мула. На ней находился мужчина среднего роста, неуверенно державшийся на ногах. Борода и брови у него были сбриты, глаза подведены сурьмой, как у женщины, щеки испещрены пятнами красной краски. На голове у него был разноцветный колпак с длинной кисточкой, которая вздрагивала всякий раз, как человек наклонялся. Под удары барабана он делал резкие несуразные движения, отклонялся назад, тряс плечами, выпрямлялся, неожиданно выставлял зад. А из толпы к нему тянулись руки, чтобы дать ему пощечину, чтобы ударить. С его лица градом катился пот. Язык высунулся у него изо рта. Люди, не жалея сил, били его — коли он свалится мертвым, все, кто вокруг, получат сладости. Тщетно люди Аз-Зейни пытались помешать тем, кто старался стукнуть человека палкой или башмаком. Повозка поехала дальше и скрылась из моих глаз в густой толпе. Я с трудом перевел дух… Человек с обезображенным лицом, глазами, полными ужаса, в плотном кольце толпы — воистину страшное зрелище.
ЗАКАРИЯ БЕН РАДЫ
Закария бен Рады думает, что его встреча с Аз-Зейни состоялась именно той ночью. В столь поздний час его тревожат обычно только по очень важному делу.
В ту ночь он слушал Василю, которая рассказывала о своей стране. Он любит слушать рассказы об обычаях народов заморских стран.
Закария поинтересовался, неужели работорговец не покушался на ее девственность, пока держал ее у себя после похищения. Василя уже привыкла к его странным вопросам и больше не смущалась. Она ответила, что торговец, конечно, желал ее, и это понятно, учитывая ее красоту. А около Алеппо случилось…
Закария протянул руку и кончиками пальцев коснулся губ Васили.
— Расскажи мне об Алеппо, — попросил он.
Она не растерялась — для нее стал обычным неожиданный переход Закарии от одной темы к другой. Василя начала вспоминать город, дороги, ведущие к нему, гонцов маленьких почтовых станций, стоящих на дороге, глаза сирийских крестьянок, спешащих запереть дома при виде каравана. Она вспомнила, как приветствовали караван стражники. Масрур, купец, знает их всех до одного и всем платит мзду золотом. За это они берут на себя его охрану до основного караванного пути.
Закария держит в руке граненый бокал. Нет, вина он совсем не пьет — не любит терять ясность ума ни на одно мгновенье. Случилось так, что двести лет назад вино погубило одного из самых замечательных соглядатаев, которых когда-либо знал Египет. Во времена Аз-Захера Бейбарса Ибн аль-Казаруни пристрастился к вину. И в частных беседах и в общественных местах он стал выбалтывать все, что ему было известно о разных людях и о делах государства. Это и было причиной его падения, а впоследствии казни. Ибн аль-Казаруни купил новый сорт вина. Говорили, что один его запах приводит человека в состояние сильного опьянения. В будущем это вино стали называть «вином Казаруни». Позже султан Ан-Насер бен Калаун запретил его и приказал слить все запасы в большие кувшины.
Закария очень любит фруктовый сок. Из Тлемсена[51] он привез устройство, выжимающее сок из самых твердых фруктов и очищающее их от зерен.
Закария маленькими глотками потягивает виноградный сок и гладит Василю по шее легким движением, пока она продолжает свой рассказ. Его рука поднимается, опускается, пальцы скользят за ушком рабыни. Он горячо дышит ей в затылок. Дрожь, пробегающая по ее телу, передается ему. Он видит, как вздрагивают уголки ее рта, и неожиданно захватывает губами ее ушко и начинает покусывать его. Со стоном Василя опрокидывается навзничь, обхватывает груди руками и закрывает глаза. Одним рывком Закария разрывает на ней одежду, слышит, как трещит ткань. Его взору открывается мир нежной юности, прелесть только что распустившегося цветка. Девочка на пороге жизни. Она само изумление, ибо стоит только на пороге бытия. Неужели подобное наслаждение действительно существует?
И именно в это мгновение в дом Закарии явился шихаб Аль-Халяби и ударил в медный гонг, висевший в нижней зале.
— Аз-Зейни Баракят направил гонца с просьбой, чтобы Закария немедленно явился по очень
