Исабель Альенде
Два слова
У нее было дивное имя — Белиса Крепускуларио. Священнику в своих книгах такого не найти и матери не придумать. Откуда оно взялось? Она сама искала его по свету, пока не нашла и не примерила на себя. А жила Белиса Крепускуларио тем, что продавала слова. Бродила с ярмарки на ярмарку, из деревни в деревню, ставила свой маленький навес — четыре палки с натянутым на них куском мешковины, чтобы укрыться от дождя и солнца, и принималась за дело. Ей не было нужды расхваливать свой товар. Столько раз побывала она и тут и там, что все ее знали и, едва завидев на краю деревни с узелком под мышкой, спешили на площадь, к ее привычному месту. Ведь случалось, ждали они Белису по году и больше со своей нуждой. Лишнего с них она не брала. За пять сентаво раздавала стихи для памяти, за шесть делала сны счастливее, за девять писала письма влюбленным, за двенадцать обучала самым новым и самым обидным словам тех, у кого были заклятые враги. Кто брал товара на пятьдесят сентаво, получал в подарок тайное слово — то, что могло уводить тоску. И надо ли говорить, что каждому доставалось свое, особое, без обмана. Всякий знал наверняка: во всем огромном мире никому другому оно служить не станет.
А родилась Белиса Крепускуларио в большой семье. Такой бедной, что даже имен для детей в ней не находилось. Было это в самой засушливой из всех земель. Росла она и знала одну заботу, одно счастье — пережить вечный голод, не умереть от вековой жажды. Исполнилось ей двенадцать лет, когда пришла засуха, какой никогда здесь не видывали. Похоронила Белиса четверых своих братьев и сестер, а когда стал приближаться ее конец, решила: лучше отправиться в путь, в сторону моря, авось по дороге удастся перехитрить смерть. Смерть-то она обманула, да еще кое-что и нашла. На краю какой-то деревушки, застывшей на морском берегу, бросил ей ветер под ноги газетный лист, а на нем — значки. Подняла она желтый расползающийся лоскут и долго разглядывала, не понимая, какая в нем польза. Любопытство оказалось сильнее робости. Подошла Белиса к мужчине, что купал поблизости свою лошадь. В той самой воде, что такой сладкой показалась Белисе чуть раньше.
— Это спортивная страница местной газеты, — объяснил мужчина. Он ничуть не удивился вопросу. Ведь в тех краях грамотных людей было совсем немного.
Ответ смутил Белису, но побоялась она показаться назойливой и лишь осведомилась, что означают маленькие мушиные лапки, нарисованные на бумаге.
— Это слова, девочка. Здесь говорится, что Фульхенсио Барба нокаутировал в третьем раунде Негро Риснао.
Вот тогда-то и узнала она, что слова похожи на птиц: летают себе на воле как хотят, безо всякого порядка и согласия. И каждый, немного наловчившись, может насобирать их и начать продавать. Поразмыслила Белиса о своей судьбе. Куда ей податься? Что ждало ее в жизни? Выбор невелик: стать проституткой или кухаркой-рабыней у богатых людей. Вот, пожалуй, и все. Продавать слова — разве лучше придумаешь? И принялась Белиса усердно их собирать, приручать и предлагать людям. Те сначала удивлялись, но потом попривыкли, научились обращаться с ее товаром и остались довольны. Так и жила она и иного не искала. Много лет торговала Белиса словами, прежде чем открылось ей, что можно их еще самой и писать. И поняла, сколько пользы сулит это ее делу. Потому и заплатила священнику двести песо звонкой монетой за то, что научил ее грамоте. На оставшиеся от сбережений десять песо купила она словарь. Прочла его весь, от А до Я, и выбросила вон: не хотела мошенничать и подсовывать людям, то, что уже побывало в фабричной упаковке.
И вот однажды, дело было в августе, сидела Белиса под навесом. Пришел к ней старик со своим горем: десять лет ждет он пенсии и никак не дождется. Где взять слова, чтобы добиться справедливости? Но не успела Белиса ему помочь. Ворвались на площадь люди Полковника. Главным у них был Мулат, он прославился в тех землях верностью хозяину и скорым на расправу ножом. Мчался Мулат, как ураган, а за ним вихрилась пустота: женщины с детьми разбегались, куры разлетались, даже собаки пулей уносились прочь. Ни одной живой души не осталось на площади. Только Белиса Крепускуларио. Она-то никогда не видела Мулата и очень удивилась, что он направился прямо к ней.
— Так это ты продаешь слова? — спросил он и ткнул в ее сторону скрученным хлыстом.
— К вашим услугам, — ответила она.
Не успела она это сказать, как накинулись на нее приехавшие с ним люди: и навес опрокинули, и чернильницу разбили. Кто-то взвалил ее себе на плечо, словно солдатскую скатку, и бросил поперек лошадиного крупа за спину Мулату. И пустился отряд галопом на юг.
Белиса Крепускуларио уж совсем сознание от тряски теряла, когда остановились всадники, и четыре сильных руки опустили ее на землю. Попыталась она было встать на ноги и с достоинством поднять голову, да силы оставили ее, со вздохом рухнула прямо на траву и погрузилась в счастливый сон. Долго спала и пробудилась от шепота ночного поля. Были в нем звуки ее слуху незнакомые, таинственные. Сразу подумала Белиса, что хорошо бы разгадать эти шорохи, отыскать в них слова туземных языков и пополнить ими свои запасы. Только ничего она сделать не успела. Едва открыв глаза, увидела перед собой Мулата, с нетерпением на нее поглядывавшего.
— Наконец-то ты проснулась, женщина, — сказал он и протянул ей фляжку, чтобы отхлебнула глоток виноградной водки, настоянной на порохе, и поскорее пришла в себя.
Захотела Белиса узнать, за что так плохо с ней обошлись. И Мулат объяснил: понадобилась ее помощь Полковнику. Позволил Мулат Белисе ополоснуть лицо водой и сейчас же повел на другой конец лагеря. А там, в гамаке, подвешенном между двумя деревьями, отдыхал самый страшный в тех краях человек. Не смогла она разглядеть его лица, оно было скрыто тенью листвы и тенью долгих лет разбойничьей жизни. Должно быть, оно ужасно, подумала Белиса, раз даже Мулат сразу стал смирным, как ягненок. Поэтому она вздрогнула от неожиданности, услышав его голос — мягкий и чистый, как у учителя.
— Это ты продаешь слова?
— К вашим услугам, — прошептала Белиса и попыталась что-нибудь разглядеть во тьме.
И тогда он поднялся, и свет от факела, который держал в руке Мулат, упал ему на лицо. Женщина увидела темную кожу и глаза как у пумы, цвета яшмы. В тот же миг поняла Белиса, что стоит перед ней самый одинокий в этом мире человек. То, что он сказал, подтвердило ее догадку: Полковник захотел стать президентом, устал от бесконечных войн, от поражений, никак не желавших превращаться в победы. Уж много лет спал он под открытым небом, ел яйца игуаны и суп из ужей, а в дождливые дни хромал на одну ногу, потому что в бедре у него засела пуля и от сырости начинала ворочаться. Все это, конечно, были мелочи, из-за них не стал бы он менять свою жизнь. Причина была в ином. До отвращения надоело Полковнику видеть ужас в чужих глазах. Хотелось, чтобы ждали его в городах и деревнях триумфальные арки, яркие флаги и только что срезанные цветы. Чтобы при виде его не прятались люди, не выкидывали беременные женщины, не плакали младенцы. Вот почему решил он стать президентом. Хорошо, сказал ему Мулат, отправимся скорее в столицу, ворвемся на всем скаку в президентский дворец и возьмем власть, как до сих пор брали все, что нам было нужно, ни у кого не спрашивая позволения. Но Полковник не собирался становиться тираном. Он мечтал о народной любви. Он хотел, чтобы люди за него отдали свои голоса — в декабре, на президентских выборах.
— Для этого я должен произносить какие-то там речи. Можешь ли ты продать мне нужные слова? — спросил Полковник.
Много разных просьб доводилось слышать Белисе, такой — никогда. Но отказаться не посмела — побоялась, что тут же пустит ей пулю в лоб Мулат. А еще страшнее было для нее другое: увидеть, как плачет Полковник. Да что скрывать, Белисе и самой захотелось помочь, потому что первый раз в жизни ощутила она трепетный жар своей кожи, первый раз испытала желание дотронуться до мужчины, провести руками по его телу, обнять его. В тот же миг поняла Белиса, что пришла к ней любовь.
Всю ночь и добрую половину следующего дня ворошила Белиса свои запасы, искала самые подходящие
