секунд.
Джейкоб распахнул глаза и произнес в микрофон на манжете:
— Монумент Вашингтона, смотровая площадка.
Территорию патрулировали 147 агентов секретной службы, настроенных на радиочастоту Джейкоба, но именно Доминика Вазкез-Гэбриэл, переодетая охранником, среагировала первой.
Избегая бдительных телекамер, Борджия активировал инфракрасный лазер, незаметный невооруженным взглядом, и навел сияющий круг на грудь Энниса Чейни. Положил указательный палец на спусковой крючок. Задержал дыхание… Спустил курок.
— Мартин Лютер Кинг говорил, что пределы человеческих возможностей проявляются во времена кризисов и конфликтов. И вот мы, стоящие здесь, разделяем общую печаль и общую беду, а наша способность к выживанию подвергается серьезной проверке. История требует от нас не новых слез, она требует подняться и бросить вызов собственной смертности. Как разумные существа, созданные по образу и подобию Божьему, мы должны добраться до звезд, достичь небес прежде, чем умрем, и таким образом осознать свое истинное место на Земле…
Джейкоб, вздрогнув от прилива адреналина, вошел в нексус.
Все вокруг стало ярким, мир замедлился. Хриплый низкий голос Чейни звучал рокочущим эхом.
Джейкоб не отследил самой пули, но прекрасно видел ее след там, где она проталкивалась сквозь плотные волны энергии, медленно приближаясь со стороны белой башни.
Он подобрался перед прыжком, разум Хун-Ахпу просчитал время и дистанцию…
Его сердце пропустило удар. Он увидел ее в двенадцатом ряду, синеглазую девушку, быстро движущуюся к нему сквозь замершую толпу.
Зыбь энергетических полей становилась сильнее по мере приближения пули.
Не обращая внимания на ее присутствие, Джейкоб прыгнул…
Кровавый цветок расцвел из спины Джейкоба Гэбриэла, когда он оттолкнул Энниса Чейни, и они разлетелись в разные стороны.
Пьер Борджия улыбнулся и тут же вздрогнул, оборачиваясь на звук лифта. Выудив из кармана еще один патрон 50 калибра, он быстро загнал его в казенную часть винтовки.
Доминика вышла из лифта.
— Ты? — Борджия вскинул оружие, положил палец на спуск. — Я должен был убить тебя еще тогда, тебя и твоего психа!
— Ты пытался. Теперь моя очередь.
Спусковой крючок винтовки еще проходил люфт, когда сработал электромагнитный излучатель Доминики.
Сгусток испепеляющего жара выбил винтовку из рук убийцы. Пьер Борджия покатился по полу, извиваясь в судорогах.
Холодное небо ноября заполнилось криками отчаянья.
Волны зрителей в западной части парка хлынули прочь от места происшествия. Спецагенты втащили Президента Ралло в автомобиль. Конгрессмены и гости рассыпались в стороны, кто-то побежал к машинам, кто-то решил найти укрытие в мемориале Линкольна, агенты секретной службы сгрудились вокруг тела Джейкоба Гэбриэла.
Рабби Ричард Штейнберг держал безжизненную руку светловолосого подростка и молился, а десятки камер разных служб новостей реяли над его головой.
Сквозь давку к ним пробрался взволнованный врач. Дрожащими пальцами он расстегнул костюм Джейка, открыв пропитавшуюся кровью рубашку. Покачал головой…
В обезумевшей толпе кто-то звал медиков. Пронеслась жуткая весть: «Убили второго из братьев Гэбриэлов!»
Через пару секунд в восточной части парка послышались громкие крики, когда разлетелось на куски стекло смотровой площадки монумента и тело Пьера Роберта Борджии рухнуло вниз и застыло кровавой кляксой на белом мраморе.
Шепот мысли на границе существования
Джейкоб?
Где ты, сынок?
Где ты…
Часть шестая
ЗРЕЛОСТЬ
Преуспевание само по себе ничто, случайность. А вот отсутствие сомнений в себе — это совсем иное, это характер.
В этом мире нет гарантий, есть только возможности.
Глава двадцать первая
На деревянном столбике балансировал пеликан, взмахивал крыльями, пытался сохранять равновесие и при этом чистить взъерошенные перья. Как и большинству других береговых птиц, ему больше не приходилось активно охотиться за рыбой. На мелководье рыбы не осталось, дно было покрыто гниющими водорослями и отходами, которые отныне и составляли основу птичьего рациона.
