Часть обратного пути экипаж Абрамова летел на одном моторе: масло заканчивалось, а посадку решили произвести только на своём аэродроме. Следующей ночью и ещё через два дня Абрамов доставлял груз в «тот же адрес» и обратно также возвращался на одном моторе.
* * *
… Тогда один из участков фронта проходил вдоль магистральной дороги в районе Могилёва. В тылу врага находились в окружении 700 партизан. Боеприпасы у них быстро заканчивались. Выручить отряд было поручено пяти экипажам, в том числе и экипажу Абрамова.
Между Витебском и Невелем базировалась фашистская «школа ассов», на земле линия фронта была укреплена радиолокаторами и зенитками, а в воздухе беспрестанно и густо патрулировали Мессершмитты- 110. Всё это вместе лётчики в шутку прозвали «второй линией Маннергейма», но пробиваться сквозь неё было делом далеко не шуточным.
Летели ночью. Над землёй висела плотная дымка, а на высоте самолёты временами вонзались в разорванные небольшие облака. Группа разделилась, каждый подлетал к передовой сам.
Абрамов пересёк фронт на высоте 3000 метров. Как будто всё в порядке… Но не прошло и двух минут, как справа и впереди в небе появились два мигающих огонька… Свои?! Или чужие?
— Отвлекают внимание, — догадался Абрамов.
— Точно, — кивнул Глыбин, — это фашисты!
И тут же стрелок Доронин доложил:
— Нас атакуют! — и сам открыл ответный огонь.
Абрамов отжал от себя штурвал, резко накренил машину на левое крыло и крутой спиралью стал уходить из-под огня, чуть ли не пикируя на тяжёлой и неуклюжей пассажирской машине. Стрелка прибора скорости подползла к 450 километрам в час! Весь корпус самолёта гудел и вздрагивал от напора воздуха.
— Не рассыплемся? — вскрикнул Глыбин.
— Пока нет… А иначе собьют!
Затерявшись в ночном небе, молнией промчались над линией фронта и вернулись на свою территорию. Почему назад, а не вперёд? Потому, что надо было увлечь за собой «мессеров», которых поджидали наши истребители по эту сторону фронта. Абрамов передал по радио координаты, и вскоре командир группы наших истребителей коротко ответил: «Работаем!», а в небе заметались ровные лучи прожекторов. Подождали немного: никто не преследует, значит, наши «работают» нормально! Собрались с мыслями, прикинули, как и что, и снова ринулись сквозь «линию Маннергейма», но теперь пониже, на высоте 2500 метров. Авось, найдётся «трещинка»…
Пролетели передовую и вдруг опять в небе, впереди, мигают фары фашистского самолёта, а сзади на ЛИ-2 пошли в атаку другие «мессеры»! Стали зажимать в клещи.
Снова повторил манёвр и, вертясь на неповоротливой машине под градом пуль и снарядов, стал уходить вниз, то влево, то вправо, сбивая с толку преследователей. Ушли вновь к себе. Передали координаты и получили ответ: «Работаем»…
— Не бой, а смех на этой пассажирской машине! — сокрушённо произнёс Абрамов. — Чего я не пошёл в истребители?! Как моторчики, Глыбин, и остальное хозяйство?
— Всё цело, командир, — ответил бортмеханик.
— Порядок. Ну что, будем ещё ниже пробиваться?
— Надо!
— Что верно, то верно: надо. Внимание! Пробиваемся ещё разок, на 1000 метров.
— Есть внимание!
Полетели в третий раз. Только проскочили передовую и снова атаковали их, уже с трёх сторон.
— Будь вы прокляты! — выругался Абрамов. — Совсем вздохнуть нам не дают… Откуда их столько берётся?
Кинул с высоты свою машину метров до ста, ушёл из зоны обстрела, над самыми зенитками, вернулся на свою территорию и поодаль от передовой пролетел на запад километров шестьдесят.
— Попробуем здесь, Глыбин?
— Да надо спытать, командир…
— Пробиться надо обязательно! Там хлопцы остались почти с голыми руками… Если не подоспеем, захватят наших партизан.
— Вся надежда у них только на нас. Трудно им сейчас! — кивнул Глыбин, — На земле ведь воюют не то, что мы — в машине, на мягких креслах, моторчики мощные, крылья… Эх, бедным и достаётся!
— Прав, Глыбин, прав ты! Нам то что… — ответил Абрамов и от одной мысли, что товарищам там, на земле, приходится хуже, чем им, — скрипнул зубами.
Перешли в крутое планирование и стали разгонять бешеную скорость.
В четвертый раз полетели через линию фронта в тыл врага и всё же проскочили её метров на 70 и бреющим полётом, прижимаясь к лесу почти вплотную, взяли курс на заветную цель.
Отыскать в густых лесах окружённых партизан удалось почти сразу; сбросили им весь груз и в восьмой раз, за один полёт, пересекли линию фронта, вернулись домой усталые и измученные.
Остальные же четыре экипажа так и не смогли тогда выполнить задание…
… В ту же ночь, получив боеприпасы, отряд партизан с боями вышел из тесного кольца окружения — Абрамов подоспел вовремя!
* * *
Этот бой также происходил ночью, в одном из районов Латвии, куда летели опять на выручку к партизанам.
Погода была пасмурная: нижняя кромка облаков висела метров на 800, а верхняя — примерно на 1100 метров. Линию фронта угадали сверху по частым всплескам отсвета в облаках и подвижным светлым кругам, образовавшимся от ярких прожекторных лучей, завязших в облачности.
Минут через двадцать пошли на снижение: цель надо искать только видя землю, то есть, летя под облаками.
Вышли из облачности на 800 метров и сейчас же почувствовали, как свой пулемёт «заговорил».
— Кто это там? — крикнул Абрамов.
— Мессершмитт-110, — доложил через бортмеханика бортрадист Талалаев, первый обнаруживший врага.
А через несколько секунд Абрамов увидел сбоку, совсем близко, зелёные, красные и белые чёрточки — следы трассирующих пуль и, резко отвалив влево и вниз, перешёл на бреющий полёт. Внизу приметил озеро и стал держаться берега.
Снова атака…
Увернулись от неё, а через некоторое время — третья атака. Ушли из-под огня — четвёртая атака!
— Да что у него телевизор какой-то на борту или локатор?! — поразился Абрамов. — Как он нас находит? Ведь темно…
Счёт потеряли атакам, но они всё повторялись, пока не окончились боеприпасы.
— Отстрелялись, — доложил тяжело дышавший Доронин.
— Как же быть? — не обращаясь ни к кому, спросил бортрадист.
— Ракетницей будем отбиваться, — зло ответил Глыбин.
Меж тем командир корабля зорко осматривался и увидел, как вражеский самолёт промчался мимо, но… пулемётных трасс не последовало.
— Кончились патроны и у голубчика! — весело воскликнул Абрамов. — Довоевались оба. Эх, нам бы боевую машину! Чёрта с два кто ушёл бы… Смотреть за воздухом! Цель близка.
— Есть смотреть за воздухом!
Отыскали партизан, скинули с бреющего мешки с грузом и полезли «в гору». Вошли в облака. И тут
