содержимое.
Но теперь, выскочив на свет и увидев землю, Пашков сумел выровнять машину и вернуть в положение горизонтального полёта.
Страшное осталось позади…
Пашков оглянулся: там всё кипело и бурлило, потоки воды низвергались на вершины холмов, от них шёл пар. «Земля банится!», — весело подумал Пашков и облегчённо вздохнул.
— Дал нам Илюша жару! — смеясь, воскликнул бортмеханик.
Им, только что избежавшим смертельной опасности, стало весело.
— Черти бы взяли этого Илюшу, лучше не связываться со святыми, — беззлобно выругался Иван Фёдорович. — Сколько высоты из-за него потеряли!
— Наберём, командир.
— Конечно, наберём! — крикнул командир корабля и сейчас же всё внимание направил опять на выполнение боевого задания, будто и не было в его жизни этого беспримерного по риску полёта. — Значит, так… Где мы находимся? Дай-ка карту. Так-с… Понятно. В основном только время и высоту потеряли, а с пути не сбились…
— Нормально! Зато хоть раз в жизни побывали «в гостях» у самой грозы.
… Дальнейшая обстановка благоприятствовала полёту…
* * *
— Двое наших разведчиков, — сказал командующий, — работают в тылу врага. Сейчас они попали в лапы гитлеровцев. Фашисты устроили засаду для самолёта, что должен прилететь за ними. Понятно?
Так точно.
Ребята славные, честные. Их надо выручить во что бы то ни стало. Они сообщили нам обо всём и имеют сведения чрезвычайно важные для нас. Ваша задача: доставить и сбросить вооружённый десант, но не в квадрат 28, где находятся наши разведчики и подготовлена засада противника, а рядом… Дайте вашу карту. Вот квадрат 28, а здесь, на цель № 2, вы сбросите десант.
— Слушаюсь.
Мы поможем отвлечь внимание фашистов от вас и навести их на ложный след.
— Я думаю, что они туда охотно пропустят нас, — предположил Пашков.
— Они пропустят, но не ваш самолёт, ясно? Вы же в другом месте пересечёте линию фронта; там, где вас не ждут и будут обстреливать…
— Ясно.
— Ваша обязанность: пересечь линию фронта, как можно меньше привлекая к себе внимание. Вылетать ночью. Задание особое, секретное. Подробности — у начальника разведки.
… Безлунная осенняя ночь. Ветер разрывал плотную облачность на «материки» и «острова» и будто образовал меж ними «моря» и «проливы» из чёрных полос звёздного неба. Торопливо пересекая пространства чистого воздуха и, словно с особенным удовольствием скрываясь в облачности, на высоте три тысячи метров летел двухмоторный транспортный самолёт Аэрофлота Л-510.
Земля, погружённая во мрак, казалась сверху огромным чёрным экраном, не пригодным для визуальной ориентировки. Поэтому Иван Фёдорович с особенной тщательностью вёл счисление пути по скорости и времени, чтобы возможно точнее определять место самолёта в необъятном, фантастически пустынном и «мёртвом» небе.
Облаков становилось всё меньше, приходилось подолгу лететь открыто. С земли, конечно, не увидеть маленький чёрный силуэт, а вблизи — можно.
— Лишь бы наши «ястребки» не попались по дороге! — с тревогой произнёс Иван Фёдорович, внимательно всматриваясь в окна пилотской кабины.
— Чего доброго, — согласился бортмеханик, — снимут нас, а потом иди доказывай…
— А вот кто эти? — спросил Пашков и, резко развернувшись вправо, убрал газ и стал круто планировать.
Вверху проплыли пять узких крылатых теней с парными звёздочками выхлопных огней у каждой. Это были фашистские истребители, предвестники линии фронта. Нужно иметь острые глаза Пашкова, чтобы увидеть их. Самолёт Л-510 прошел под ними незамеченным.
Когда голубые огоньки вражеских истребителей растаяли в ночном небе, Иван Фёдорович дал своим моторам разные обороты — отчего ровный гул превратился в собачье подвывание — и взял курс на запад.
Бортмеханик, не заметивший, когда командир корабля двинул сектора наддува, напряжённо прислушался к работе моторов.
— Чего это они завыли, как на немецких самолётах? — сказал он.
— Вот и хорошо, — усмехнулся Пашков. — Передовую проходим, это не помешает…
— Ну и командир! — засмеялся бортмеханик. — Хитёр. Значит, звукомаскировку используете?
— Выходит, так, — согласился Пашков. — Война… Не обманешь противника, домой не вернёшься!
Звукоуловители гитлеровских зенитчиков отметили пролёт «своего» самолёта, и зенитчики пожелали ему счастливого пути.
— Выпустить шасси, — приказал командир.
— Есть выпустить шасси.
Теперь самолёт планировал с приглушёнными моторами, а выпущенные из мотогондол большие колеса, создавая дополнительное сопротивление воздуха, помогали ему быстрее терять высоту.
Квадрат 28 нашли по сигнальным кострам и по ним же сориентировались и отыскали цель № 2. Сбрасывали десант с небольшой высоты, что требовало особенной точности пилотирования и расчёта от Пашкова и расторопности от парашютистов.
Выбросив десант, он набрал высоту и полетел на юго-восток. Задание выполняли на расстроенных моторах.
А на линии фронта их всё же обстреляли. В воздухе вокруг самолёта вспыхивали разрывы, и самолёт немедленно нырял то в одно такое облачко, то в другое. В кабине запахло взрывчаткой. Летели молча, часто меняя направление и высоту полёта; молчали даже тогда, когда линия фронта осталась позади, а на земле в предрассветном сиреневом сумраке сквозь дымку и тонкий береговой туман просматривались маленькие озёра и речушки.
И лишь когда на горизонте блеснули золотистые шпили Адмиралтейства и Петропавловской крепости, Пашков сказал:
— Вот мы и дома.
— А разведчики?
Иван Фёдорович подумал, закурил, и уверенно произнёс:
— Вернутся и они!
Он не ошибся: из всей группы, принимавшей непосредственное участие в этой операции, погиб только один человек.
* * *
… На тот раз маршрут был усложнён несколькими изломами, потому что летели в глубоком тылу врага. А повороты всегда предусматриваются над какой-нибудь точкой. Вот и разыщи её в кромешной тьме!
Держались самых «необитаемых» районов, летели на расстроенных моторах, всем экипажем зорко наблюдали за воздухом и землёй. Разговаривали мало, больше курили — тянули одну за другой. В общей кабине лежал груз для нового партизанского отряда.
Знали расположение немецких аэродромов и крупных огневых точек. На выполнение задания ушла вся ночь. В основном всё происходило, как было задумано, и только один случай на время нарушил планы экипажа — по пути в тыл врага…
