— А, Николай Фёдорович! Здорово, друг…
— Здравствуй, Митя, здравствуй.
— Удачно встретились. Садись, покалякаем.
— Не совсем удачно. Мне скоро вылетать, а ещё надо уладить с загрузкой.
— Для чего у тебя второй пилот? Пусть он этим и занимается. Целый месяц с тобой не виделись, а ты куда-то бежишь! Ведь школьный товарищ…
— Не молу, понимаешь, никак не могу, Митя. На складах порой с прохладцей дело идёт и надо подталкивать… Ты подожди, я скоро…
— Разрешите войти?
— Прошу.
— Командир корабля Дединец из Северо-Кавказского управления.
— Слушаю вас. Вы, кажется, у меня были на прошлой неделе?
— Так точно. Я вылетаю сегодня 267-м рейсом в Ростов-на-Дону.
— Понятно.
— У меня был недогруз 50 килограммов, кроме того, два пассажира не явились… Итого мне надо догрузить самолёт на 200 килограммов.
— Послушайте, на это есть диспетчер отдела перевозок, не могу же я…
— Диспетчер не хочет этим заниматься: боится, что не успеет загрузить нас к вылету.
— Резонно. Вы знаете, что каждый человек у нас на учете…
— Несколько грузчиков сидят возле перрона и ничего не делают, — волнуется Дединец. — На складе есть ростовский груз…
— Я загружаю ежедневно больше ста самолётов и не имею возможности…
— Если десять из этих ста самолётов вылетят с недогрузом 200 килограммов, то вам потребуется для выполнения суточного плана ещё один самолёт, то есть 30 самолётов в месяц или 365 самолётов в год! — убеждает Дединец.
— И все же я не уверен, что удастся вас загрузить.
— В таком случае я отказываюсь вылетать! — решительно заявляет командир корабля.
— Кто вам разрешит это сделать?! — наклоняется начальник отдела перевозок.
— Приказ, — отчеканивает Дединец. — Можете составить акт.
Начальник отдела перевозок вспоминает, что приказ начальника главного управления Аэрофлота обязывает загружать все самолёты полностью при наличии попутного груза в порту и… успокаивается.
— Идите к диспетчеру, скажите, что я распорядился срочно догрузить вас, — хмуро говорит он.
— Благодарю вас, — обрадованно отвечает Дединец и исчезает из кабинета.
— Через пятнадцать минут я вылетаю, срочно догрузите 200 килограммов!
— Да вы что? У меня здесь тысячи тонн, а вы хотите, чтобы я возился из-за двухсот килограммов?! Да у меня и нет для вас подходящего груза…
— Груз есть, я уже отобрал его, — появляется рядом второй пилот. — Вон те ящики в углу.
— Что вы за народ! — сердится кладовщик. — Как только появятся здесь эти ростовчане…
— Потише, друг, — раздаётся ещё чей-то голос, и в склад входят двое пилотов. — Готовь груз и в Хабаровск, что есть…
— А на Одессу, хоть из-под земли достань!
Кладовщик обвёл их всех недовольным взглядом и громко крикнул шофёру грузовой машины:
— Василь, заводи! Подавай на южный сектор!
— Вот это дело, — успокаивается Дединец и поворачивается ко второму пилоту: — Я пойду за погодой, а ты поскорее догружай.
— Понятно, командир.
— Ну вот, Митя, я освободился. Можно и поговорить.
— Наконец-то! Садись, Николай. Ты когда вылетаешь?
— Да вот, уже пассажиров ведут…
— Нечего сказать, «поговорили», — огорчается приятель. — Ты всё в Ростове?
— Конечно, там. Трудимся потихоньку. А ты как?
— Нормально. Дальше Хабаровска пока не летаю.
— Это твой второй пилот был на складе?
— Мой. Я его послал туда. Нерасторопный парень! Пока дождёшься его с грузом, так всю газету успеваю прочитать.
— Ну, держи, Митя, очень рад встрече!
— Бывай здоров, Николай. А ты всё такой же, кругом успеваешь… Как в школе, так и на работе. Пора остепениться, ты же теперь командир корабля: больше командуй.
— А вот квартальный план выполню к двадцатому и остепенюсь, — смеётся Дединец.
— К двадцатому?! — поразился приятель.
— Да, заканчиваем. А у тебя как?
Митя неопределённо пожал плечами и, торопливо складывая газету, прощается.
— Куда это ты вдруг?
— Сбегаю на склад, Коля. Пока его дождёшься! Ну, будь здоров…
И так каждый день, в каждом порту: — Давай пассажиров, давай груз, груз, груз! Нам надо выполнять план, я не могу перевозить на тысячи километров «дымок от папиросы». И не задерживайте с погрузкой.
Однажды в Минводском аэропорту он обнаружил на складе два больших ящика по 100 килограммов — московский груз, от которого уже второй день отказывались пилоты транзитных самолётов: немного громоздок для пассажирской машины.
Этой «находке» он обрадовался так, точно сделал какое-нибудь величайшее открытие в науке. Измерил с точностью до миллиметра габариты ящика и дверь хвостового отсека, воодушевил грузчиков, сам принял горячее участие в погрузке и втиснул ящик в узкий проход заднего багажника.
Вылетел довольный и в воздухе, включив автопилот, взял счётную линейку и стал объяснять второму пилоту:
— До Москвы 1400 километров. Перемножим на 200 килограммов: получается почти триста тонно- километров. Это всё равно, что один самолёт с загрузкой две тонны пролетит расстояние 150 километров, то есть затратит на это 35 минут полётного времени. Понял?
— Да, командир.
— А ты говоришь: романтика!.. Экономику никогда нельзя забывать!
* * *
Большое внимание Николай Фёдорович уделяет работе над собой дома. Он регулярно следит за всеми новинками в авиации, в совершенстве изучил радиосамолётовождение, теорию полёта и «Наставление по производству полётов» — настольную книгу авиатора, в которой, сколько ни перечитывай её, всегда находишь для себя новое.
Без знаний невозможно выйти невредимым из беды в полёте. Смелость — это только необходимое условие применения знаний и опыта.
А неприятные случаи происходят в самый неожиданный момент…
