Все было вроде так хорошо — и откуда такое отчаяние в послании Элис?
— Мисс Лайли — сама прелесть. Она и мисс Элисон очень хорошо поладили. Но вот лорд Грэнвилл… — она понизила голос…
Ага, тут что‑то есть, надо выяснить…
— Ну, ну?
Толстушка‑экономка наклонилась к нему и поспешно зашептала:
— Только вы никому не говорите, а то с меня голову снимут, — но у лорда Грэнвилла бывают заскоки. Нет, сердце у него доброе, но и терпения на него нужно запастись. Бедная мисс Уокер — ей так досталось за этот бал…
— А что такое?
— Ой, это был жуткий скандал. Бог знает, что ей в голову взбрело, но я слышала… Меня там не было, но Том, лакей, видел своими глазами: она на самом деле танцевала, при всем народе, с лордом Чатэмом!
Глаза Хэдли округлились:
— Лордом Чатэмом?
«Ну‑ка, что она еще расскажет, вот это да!»
— Да‑да, с герцогом Лиддонским! Ну, он‑то известный дамский угодник, так что я не удивляюсь, что мисс Уокер не устояла. Но все же так неразумно с ее стороны — если она хотела сохранить свое место! А его светлость — кто знает, о чем он думал, когда потащил гувернантку танцевать в таком обществе?
— Он живет в Лондоне?
— Да, осенью и зимой. А летом, как и наш хозяин — за городом. Он сейчас у нас, в Донегале, пока у него там в Фоксхолле не закончили ремонт. Ой! — миссис Спунер прикрыла рот рукой, а глаза ее вспыхнули озорным огоньком: — Я даже и не подумала раньше: ведь это прямо как спичку в пороховой погреб! Хоть бы мисс Уокер поразумнее себя вела на этот раз!
— Да, да, — пробормотал Хэдли, думая о своем. — «Просто невероятно: Элисон встретила как раз того единственного человека, который мог рассказать ей о попытке Роберты продать Брайархерст по частям. Знает ли она уже об этом? И знает ли этот лорд Чатэм, кто она такая на самом деле? Да, дело принимает серьезный оборот».
Значит так. Даже если он сможет убедить Элисон держаться подальше от Брайархерста, ее знакомство с Чатэмом может в любой момент все разрушить. Если Элисон узнает о плане Роберты, она бросится домой, не раздумывая, — защищать свои права. Да, нужно ее как следует запугать!
— Мистер Уокер!
По тону экономки Хэдли понял, что она уже несколько раз повторяет это обращение.
— Вам не плохо?
— Нет, нет, все нормально. Просто нахлынули воспоминания детства — как мы жили вместе с сестричкой. Наверное, закончу тут свои дела и все‑таки навещу ее. Как туда добраться?
Миссис Спунер достала гусиное перо со стола Данкена и нацарапала на куске бумаги маршрут: — Вот — это вам поможет.
— Благодарю.
— Кстати, передайте ей тогда от меня привет, от миссис Спунер. Она такая милашка. Трудно ей, конечно…
Хэдли деланно улыбнулся, демонстрируя сочувствие и понимание. Ох, как ему не хотелось туда ехать!
11
Нарушая все правила приличия, Лайли задрала свою розовую юбочку почти до колен, и, заливаясь счастливым смехом, вихрем пронеслась по сливовой аллее, начинавшейся у фасада донегальского замка. Ну вот, и след ее затерялся в густых зарослях рододендронов. Элис сидела на мраморном бортике пруда, закрыв глаза ладонями и громко считая: «Раз, два, три…» Кейрон видел, как она в такт счету покачивала своей очаровательной головкой. Она досчитала до десяти, встала и произнесла такую обычную и такую милую в ее устах концовку считалки: «…Я иду искать!»
К удовольствию Кейрона, Элис тоже вздернула юбку, обнаружив скульптурный контур своих стройных ножек. Увы, это длилось лишь какое‑то мгновение: она — и ее ножки — все тоже исчезло в густой зелени, большим эллипсом окружавшей здание.
Кейрон улыбнулся и откинулся на спинку гранитной скамейки, спрятанной в нише из розовых кустов. Его наблюдательный пункт находился на небольшой насыпи у правого крыла дома. Отсюда он уже некоторое время, незамеченный, следил за Элис. Решив, видимо, что корпеть над каким‑то скучным текстом в этот чудесный весенний день просто грешно, они с Лайли, вместо обычного в это время урока, вот уже около часа весело развлекались игрой в прятки.
Перед ним была совсем другая, незнакомая Элис. Да, она как бриллиант — каждая грань сверкает по‑своему. То она была воплощением добропорядочности и достоинства, то — сама непредсказуемость и яростный порыв.
Может быть, именно поэтому Лайли так и тянулась к ней.
Если бы Элис подозревала, что является объектом внимательного наблюдения со стороны Кейрона, она наверняка бы не чувствовала себя так раскованно. С тех пор как Данкен застал их в библиотеке, они несколько раз сталкивались в саду или в коридоре. Каждый раз Элис буквально сжималась; несколько отрывистых фраз, нетерпеливое притопывание каблучком — все это явно показывало, что она не собирается более испытывать терпение Данкена.
Между тем, Кейрон тоже уже начинал терять терпение — снобизм лорда Грзнвилла переходил все границы. Снобизм и педантичность — как это ярко отразилось даже в планировке парка, да и во всем облике усадьбы!
Сам дом‑замок строился еще когда Данкен был ребенком, став своеобразным памятником непомерного тщеславия лорда Грэнвилла‑старшего. Но разбивка и благоустройство парка — этим уже занялся сам Данкен. И как занялся!
Кейрон невольно улыбнулся, вспомнив, какие усилия и сколько средств потратил Данкен, пытаясь придать поместью более древний вид, чем оно было на самом, деле. Он потребовал от архитектора, чтобы тот раскопал чертежи XVII века и взял их за образец в своей работе. Тот постарался на славу, и результатом стала мешанина стилей, сменивших друг друга за последние лет двести.
За рододендроновыми зарослями, служившими границей парка, вокруг всей усадьбы была проложена широкая, усыпанная гравием дорога — объехать ее всю, казалось, и дня не хватило бы. Каких только сооружений здесь не было понастроено: и китайская пагода, и памятник‑обелиск в честь деда Данкена, две ротонды, одна из них — с выписанным из Италии телескопом; наконец, специальный павильон с бассейном и садками для рыбы; при павильоне была собственная кухня и небольшой, но тщательно оборудованный обеденный зал.
Данкен еще думал поселить в парке собственного отшельника с хижиной, но соседи все‑таки убедили его отказаться от этой странной затеи. В общем, в парковом хозяйстве был явный перебор, но Данкен упрямо настаивал: его гости из высшего света привыкли к такой экстравагантности, и их не должно постичь разочарование.
Элис с Лайли, видимо, сейчас где‑то около этой окружной дороги. Теперь лучше всего наблюдать за ними из фаэтона — и они по‑прежнему его не будут видеть. Хоть бы Элис постояла немножко на одном месте! Вот она — мелькает среди цветов, в руках — букет незабудок. В душе у Кейрона возникло чувство какой‑то необычайной умиротворенности. Все было так неопределенно, и тем не менее казалось, что все в этом мире так чудесно!
У Элис было какое‑то необычно милое свойство: все, к чему она прикасалась, как бы оживало.
