суетливых 'крестокрылов' повстанцев.
Досада, охватившая Кронуса, оказалась сильнее отчаяния.
– Увеличить скорость,– приказал он,– уходим отсюда.
Второй 'звездный разрушитель' разлетелся на части, но на этот раз командир не успел принять мер, чтобы хотя бы гибелью своего корабля восторжествовать над врагом, постаравшись предусмотреть разлет своих осколков так, чтобы они зацепили противника.
Список побед Кронуса потерял безупречность, и что было досадно.
Когда они проносились над взорванной топливной базой, петляя в опаснейшем лесу обломков, Кронус приказал сбросить самонаводящиеся детонаторы с часовым механизмом в крошево останков базы. Маленькие мощные мины отыщут себе невинно выглядящие укрытия и сработают позднее – сюрприз повстанцам, когда те займутся расчисткой. Кронус испытавал немалое удовольствие при мысли о том, что. сумеет продолжить разрушения даже после своего ухода.
– Повстанцы перестроились,– доложили ему, – они собираются с силами.
Кронус кивнул, наклонился вперед
– Пора уходить. Мы перепортили здесь все, что смогли.
Флот 'викторий' аккуратно ушел в гиперпространство, силы повстанцев последовали за ним.
Уничтоженные музеи на Порус Вида были известны по всей Галактике, возраст их исчислялся веками; они оказались на удивление беззащитными. Полковник Кронус и не думал рассматривать их в качестве военных целей, но Даала включила их в список как цель психологическую, а Кронус следовал букве приказа.
Как легко оказалось его кораблям с помощью турболазеров ввергнуть в пламя хранилища документов и произведений искусства. Его личный обзорный экран демонстрировал сады скульптур, плавившихся в волнах жара, грациозные фигуры, чьи руки были вскинуты в порыве каких-то неведомых ему чувств, дарившие утонченное эстетическое наслаждение, безвольно сгибались от боли, превращаясь в лаву.
Зеленая трава ухоженных садов мгновенно съежилась и побурела Декоративные водоемы и богатые рыбой прозрачные пруды испарились, посетители с криками метнулись по сторонам и попадали, не успев разбежаться. Музеи сгорели, сокровища их перестали существовать.
Полковник Кронус соединил кончики пальцев и поджал губы. Кому какое дело до собраний культуры? Он в данный момент занят уничтожением их истории и созданием своей собственной.
Посреди бескрайней пустоты флот Империи наткнулся на дипломатический конвой, вид которого сильно удивил Кронуса.
Конвой состоял из девяти цилиндров с округлыми боками, соединенных паутиной солнечных парусов – словно цветочные лепестки, обремененные подсветовыми двигателями. Красиво на вид, мгновенно оценил Кронус, но ненадежно, плохо поддается маневру и слишком медленно для отражения лобовой атаки.
Когда до него дошло отчаянное послание их экипажа, он увидал, что они похожи на насекомых с крыльями бабочек, трепетавшими за спиной. И очень слабо вооружены. Едва только 'виктории' прошли между ними, испепелив солнечные паруса, пришло сообщение о немедленной и безоговорочной капитуляции.
Но полковника Кронуса не интересовала капитуляция.
Затребовав сведения об их принадлежности и цели похода, на случай, если это пригодится Даале, он подверг их полной аннигиляции.
– Это союзники наших врагов, они несли подарки и верительные грамоты на Корускант,– сказал Кронус. – Они ошиблись в выборе стороны в этом конфликте, за что и поплатились.
Он выстрелил в шедший первым корабль посла, вспоров турболазером, как ножом, железное брюхо корабля, и, как кровь из раны, хлынул воздух и вытянуло пассажиров.
Кронус снова открыл каналы связи на все свои корабли.
– Так как конвой не вооружен, у нас будет время завершить работу.
'Виктории', обозленные потерей двух своих на чардаанской базе, отвели душу, стерев в пыль все до единого корабли, похожие на бабочек…
С минуту они повисели в окружении обломков. Кронус возбужденно перевел дух и приказал флоту двигаться дальше.
– Хорошо сработано,– объявил он по системе связи. – Пора присоединяться к адмиралу Даале на Явине IV.
Прикрыв глаза, он позволил себе на мгновение расслабиться, пока флот его хозяином парил в пространстве.
49
В наступившей тишине палубы 'Меча Тьмы' генерал Крикс Мадина, Верховный Командующий Союзной Разведки, осуждающе смотрел на Суламара.
Имперский офицер сохранял фальшивую самоуверенность, но в глазах его застыла дикая паника. Щеки его зарделись, близко посаженные глазки бегали по сторонам. Гвардейцы вновь схватили Мадину за руки, завернув их для порядка за спину.
Дурга Хатт наклонился вперед, причмокнул огромными губами, родимое пятно на на его лице заколыхалось пролитыми чернилами.
– Генерал Суламар, вы знаете этого диверсанта?
Мадина расхохотался, и достаточно громко, чтобы слышали все
– Вы называете его генералом? Этот паяц не генерал.
