еще больше 'Йавариса', а значит, еще уязвимее для астероидов. Но он гнал корабли вперед сквозь месиво астероидов.
– Сбавишь ход,– сказал он дышащему ему в затылок лейтенанту,– пойдешь под трибунал.
Серый от страха, пристегнутый ремнями так, что едва мог шевельнуться, Суламар сидел в пилотском кресле. Осторожно покрутился внутри, пытаясь оценить свое положение. Дурга демонстративно потянул воздух и, глядя в упор, громко спросил:
– Почему же ты не рассказываешь нам о бойне в Мендикате, которой ты так хвастал, Суламар?
Мадина фыркнул. Стражник-вигвай ударил его по почкам, Мадина задохнулся от боли, но быстро справился.
– Мендикат? – презрительно переспросил он, понимая, что, если ему удастся продержать этот народ в склоке между собой, у него будет шанс. Слабый, но шанс.
– Мендикат – это станция переработки металлолома и другого утильсырья,– Мадина смотрел прямо в глаза Суламару.– Благодаря его ошибке в программировании орбитального компьютера станция сошла с орбиты и упала на солнце. Ему тогда едва удалось спастись, и как вижу, совершенно напрасно.
Дурга хихикнул глубоким животным смешком, срезонировавшим в огромном теле.
– После дней работы с великим Темным Принцем Ксизором мне следовало бы дважды перепроверять хвастливые байки моих подчиненных.
Мадина ответил ему, словно бы разговаривая на равных:
– Я пришел к выводу, что те, кто на самом деле совершает великие поступки, не чувствуют необходимости часто рассказывать о них.
Сейчас была та упоительная и абсолютно неправдоподобная ситуация, когда можно было говорить все что угодно. Даже врагу. Он уже ничего не терял.
– Не слушайте его, повелитель Дурга,– Суламар дернулся в ремнях, которыми была перекрещена его грудь.– Повелитель Дурга, мы должны казнить этого человека! – слова зазвучали вкрадчивей.– Какие у нас возможности на корабле? Можем разрезать его на кусочки лазерным резаком… а можно приковать к реактору 'Меча Тьмы' и запустить двигатели – тогда он испечется.– Суламар вздергивал подбородок, боясь посмотреть на Мадину – он не умел управлять не глядя.
Бевел Лемелиск, пожилой толстопузый неопрятный инженер, неожиданно совместил приятное с полезным. Он негромко, но так, что слышали все, а ближе всех сидящий Суламар особенно отчетливо, проговорил:
– А у Императора-то воображение было побогаче… казни его были поувлекательнее.
И откровенно не сдержал дрожи.
На него никто не смотрел, но Мадина уловил эту дрожь. Тянуть время… если еще можно.
Дурга все еще продолжал помахивать бластером Суламара.
– Не вижу никакой необходимости в подобных ухищрениях,– заявил он,кроме всего прочего, у нас найдутся дела поважнее. Объявить войну Галактике и тому подобное.
Мадина держался смело: сдвинув каблуки, выпрямился и взглянул прямо в громадные медные глаза Дурги. Дурга молчал, и Мадина молчал, вспоминая годы служения Новой Республике.
Он хорошо поработал, помогая ей окрепнуть. И в Альянсе, еще раньше, он тоже был не зря. Вся жизнь не зря, так что теперь не в чем сомневаться. Он тянул время, но если не вышло – он должен следовать своему долгу до конца. Никогда не жалел он об измене Империи, хотя и хотел бы увидать свою невесту Каррейо еще хоть раз, но теперь слишком поздно жалеть и об этом. Образ ее стоял перед его глазами, ладонь, в которую теперь был вживлен передатчик, помнила ее руку. Она погибла при штурме Корусканта, и ему никогда не удастся ничего ей объяснить. Мадина лишь надеялся, что если она и вправду любила его, то должна была понять под конец… если же не поняла, значит, по-настоящему совсем не знала Крикса Мадину.
Он остановил взгляд на иллюминаторе, глядя на цепочку огней в астероидном поясе, появившуюся со стороны строительной площадки, и надеясь вопреки всему, что в последнюю минуту видит приближающийся флот спасительных кораблей. Но видел перед собой лишь обломки планеты, расколовшейся на части тысячелетие назад. Не доставлять же Дурге удовольствия, вымаливая у него жизнь.
Хатт направил бластерный пистолет на Мадину и некоторое время повозился с регуляторами, пока наконец не выставил их на режим 'убить'.
– Последнее слово? – поинтересовался Дурга.
Мадина гордо вздернул бороду.
– Не тебе.
Краешком глаза он успел увидать быструю вспышку белого света подошедших кораблей. Сердце его подпрыгнуло. Они пришли за ним!
Дурга пожал плечами – гладкие, мясистые бугры изогнулись круглой дугой, пошли морщинами и складками.
– Ладно.
Стражники разбежались в стороны.
Дурга выстрелил.
Мадина упал навзничь на металлический пол – луч прожег его сердце. Жизнь испарилась в короткой вспышке боли.
Тьма.
50
