тот день, когда Дэн заставил меня бегать на четвереньках и лаять, я поняла, что он прав. Если муж обращался с доберманами слишком жестоко, те огрызались. А я нет. Я делала все, что он мне говорил.
— Вы лаяли?
От такого искреннего удивления и недоверия в голосе Хита Мередит стало совсем плохо. От стыда она закрыла глаза, не сдержалась и всхлипнула. Потом еще и еще, будто скулила побитая собака. Она хотела остановиться, старалась. Но не могла.
— Мередит, ради Бога, не сдерживайтесь. — Хит обнял ее за талию и уложил голову себе на плечо. — Вам надо переломить что-то внутри себя.
Она почувствовала его крепкую руку, и это оказалось для Мередит, считавшей, что после ее рассказа Хит никогда не сможет к ней прикоснуться, полной неожиданностью. Она заплакала и продолжала рыдать, даже когда Хит напугал ее до полусмерти, подняв на руки и пророкотав на ухо:
— Так мне вас проще нести. Клянусь, ничего более.
Он крепче прижал ее к себе и осторожно повернулся боком, чтобы пройти в дверь. Мередит увидела кровать — разноцветное марево цветных лоскутков на одеяле. Первым побуждением было вырваться и убежать как можно дальше. И от этого она стала плакать еще сильнее.
— Послушайте, дорогая, это всего лишь кровать. Она вас не укусит. И я тоже.
Боже! Неужели она бормотала вслух каждую свою мысль? Заткнись! Иначе он тебя возненавидит и правильно сделает! Жалкая, отвратительная шизофреничка! Неужели нельзя вытряхнуть Дэна из головы? Неужели ты позволишь этому подонку угробить остаток своей жизни?
Хит усадил Мередит на кровать и сел рядом, положил ее голову себе на плечо и стал поглаживать по спине и крепко сцепленным рукам.
— Неправда, дорогая, я не испытываю к вам ненависти. И никогда не испытаю. И вы не отвратительная, жалкая шизофреничка. Вы милая и восхитительная, и я вас люблю. Вы меня слышите? Этому Календри не удастся угробить вашу жизнь. Теперь у вас есть я, и теперь вы все сумеете преодолеть. Обещаю, мы сможем.
Хит был таким надежным и таким горячим, что Мередит не устояла и обвила рукой его могучую шею. Она перестала сдерживаться и плакала, пока не обессилела. А затем беспомощно прижималась к Хиту и просто вздрагивала.
А он молчал и только гладил и гладил Мередит по спине. В какой-то миг она почувствовала, что ее напряжение спадает, смяла в кулаках его рубашку и прильнула к широкой груди. Хит казался стеной из мышц: неодолимой, но удивительно надежной.
Мередит вспомнила, как молила, чтобы он прошлым вечером поскорее вернулся домой, как безумно хотела последовать примеру Сэмми и в страхе выкрикивать его имя. Почему она смогла так увлечься мужчиной, во многом безоглядно ему поверить и вместе с тем содрогаться при мысли, что он приобретет над ней какую-то власть?
— Можно мне кое-что сказать? — прошептал ей на ухо Хит и, когда Мередит кивнула, начал: — Прежде всего вы не жертва. Вас превратили в жертву, я согласен. Но это совершенно иное дело. Я видел жертв, дорогая. Они остаются такими годами, никогда не сопротивляются и, уж конечно, не обладают смелостью бежать, чтобы спасти себя, спасти своих детей. Вы оставили Дэна, когда Сэмми было от роду четыре дня. Так?
Мередит вздохнула и утвердительно кивнула.
— Это означает, что вы проявляли покорность меньше года. А между тем оказались в ситуации, гораздо более сложной и опасной, чем большинство забитых женщин. Против вас был не только Дэн, но всесильная мафия. Однако ради Сэмми вы нашли выход. Чтобы переиграть негодяев в их собственную игру потребовалось и мужество, и сообразительность. Вас могли убить, и вы это знали. Но преодолели страх. Вы очень смелая женщина.
— Да нет… — Мередит сильнее прижалась к его груди. — Вовсе нет.
— Что нет? Сказать вам правду? У вас есть характер, Мередит Кэньон. Или мне пора начать называть вас Мэри?
— Мэри исчезла, я больше не хочу ею быть. Буду кем-нибудь еще и притворюсь, что той меня никогда не существовало.
— Это нелегко, — прошептал Хит. — Мэри Календри — настоящая женщина, и вам не удастся забыть ее. Все, что случилось, до конца жизни останется с вами. И к этому нужно привыкнуть. Но чтобы справиться, сначала необходимо вытащить все наружу и взглянуть на это спокойно и честно. Вам не суждено убежать от вашего прошлого, но со временем боль притупится, страхи уйдут и многое забудется.
— Я не могу больше об этом говорить. Вы не понимаете, Хит, я просто не могу.
— Вы правы, не понимаю, — хрипло согласился он. — Но не пора ли мне начать понимать?
Глава 23
Хит почувствовал, как снова напряглось ее хрупкое тело, и еще раз убедился в том, как Мередит трудно рассказывать о Дэне. Он сам долгие годы прятал в глубине души свой тайный позор. Изводил себя чувством вины, наказывал памятью, ненавидел себя за ошибку, которая стоила жизни сестре. Один неверный шаг — и вот уже почти двадцать лет он дорогой ценой платил за него во сне и наяву.
Однако разговор с Мередит его очистил. С того вечера, когда Хит вывернул себя наизнанку перед ней, не повторилось ни одного кошмара. Все кончено. Он довольно горевал и достаточно наказан. Можно казниться остаток жизни, но Лейни все равно не вернуть. А помнить? Конечно, он никогда этого не забудет.
Как и Хит, Мередит приняла всего одно неверное решение и до сих пор за него расплачивается. Даже хуже: попала в ситуацию, когда под угрозой оказались две жизни, и она делала все, чтобы их спасти, а теперь считает это позорным. Ползала на четвереньках и не может себя простить.
При мысли, что Мередит так унижали, Хит задохнулся от гнева. Обращаться с женщиной подобным образом! Как можно было считать, что она хуже собак! Это было сверх его понимания. Душу ранила мысль, что Мередит не рассказала ему и половины. Придется вытягивать по капле.
— Мерри, — мягко спросил он, — почему вы так боитесь пистолетов?
Мередит перестала дышать. Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем Хит услышал ее дыхание.
— За столом вы совершенно побелели, когда я чистил и заряжал пистолеты. Можете объяснить, почему?
Казалось, что она предпочла не услышать его вопрос. Но вот Мередит шевельнулась, волосы коснулись его подбородка.
— Тоже из-за Дэна. Помните, я говорила, что он любил меня пугать? Особенно ему нравилось это делать ночью, когда мы… когда он… ну вы понимаете…
Хит представил себя шестидесятилетним, но все еще говорившим о сексе «ну вы понимаете», однако это не показалось ему забавным. Грудь по-прежнему давило, только боль стала невыносима. Сердце готово было разорваться.
— Вы хотите сказать, что, когда занимались любовью, он вам угрожал пистолетом?
— Да.
— Каким образом?
Мередит снова смяла его рубашку в кулаках.
— Он держал в ящике ночного столика револьвер, маленький, с барабаном и дырочками для патронов. Но вставлял всего один.
Боже! Нет, сердце непременно разорвется. Боль сделалась нестерпимой и подступила к горлу. Хит уже догадался, что собиралась сказать Мередит. И не мог это слушать спокойно. Ему требовалось выбежать на улицу, найти крепкий пень, представить, что это садист Дэн Календри, и размолотить его кулаками в опилки.
Но если он бесился от одних слов, то каково же было Мередит? Ему захотелось бежать, а ей убегать было некуда. Какое там супружеское счастье! Кошмар, как она сказала ему в управлении. А он, да простит его Бог, накричал в машине на несчастную за то, что та попыталась ему все объяснить. Хорош джентльмен! Думал только о том, как обижен сам… Ну нет! Больше он себе этого не позволит. Будет всегда рядом и поможет справиться ей с кошмаром прошлого.
