получил свою корону и свой молот точно так же, как многие короли до меня. Но она неуязвима. Хотел бы я, право, посмотреть на того, кто догадается сунуться туда! В этот зал выходят ворота главных гор всех четырех наших кланов! Через несколько мгновений любого захватчика, который там окажется, затопит неудержимая волна воинов! Но более того, он там просто не сможет оказаться! Единственные пути в Кузню ведут через клановые цитадели, и ни у кого нет шансов пробиться через эти заслоны.
Император, свободнее чувствующий себя в тактических вопросах, осторожно заметил:
— Мне, разумеется, и в голову не приходит ставить под сомнение легендарную доблесть ваших воинов, Король. Но мы во время осады столкнулись с братством Цепи. — Гном кивнул, показывая, что до него тоже дошли донесения. — Их тактика — появиться буквально из воздуха где угодно. Это весьма сильные маги, полагающиеся не только на свое искусство, но и призывающие полчища адских тварей. Если бы не нежданная помощь наших союзников эльфов, Мирбург сейчас лежал бы в руинах.
Король на мгновение задумался, потом опустил ладонь на стол, заставив его загудеть от натуги.
— Решено, я утрою стражу, которая стоит у ворот в Кузню. Прямо сейчас. И пусть тогда эти, хе, братья Цепи попробуют справиться с гномами! Их ждет немалое потрясение, если они попытаются применить волшбу против нас, подгорных воителей. Итак, здесь мы все решили? Тогда, не медля ни минуты, в путь, на север!
— Нет, юноша. Наша истинная цель — не допустить бестий в Аленор. И лишь после их полного уничтожения я позволю основным силам выдвинуться на север.
За высокими окнами догорал закат того дня, когда объединенная армия людей и гномов двинулась в Аленор. Но цветным стеклам опасность расплавиться скорее угрожала изнутри, ибо атмосфера в приемном зале архиепископа была накалена до предела. Во многом в том была заслуга самого «гостеприимного» хозяина с горящим взором и даже слегка смуглой кожей, словно на ней осела копоть множества костров.
— Архиепископ, при всем уважении, у меня совершенно иная задача. Я должен забрать все боеспособные войска из Остерского региона и двигаться на север, в Аленор.
— И оставить все восточные земли без защиты?! Глорнский лес всего в нескольких лигах отсюда, а ты предлагаешь мне отдать тебе всю армию?! Наверное, у тебя хватит ума понять, что эта чаща пронизана отравленной магией, враждебной всему сущему, и неизбежно пробудится от происходящих на севере событий! Мы ждем вторжения тварей оттуда буквально со дня на день, а тут ты с твоими бредовыми идеями!
Альтемир, резко шагнув вперед, уперся в стол архиепископа ладонями и бросил сидящему иерарху прямо в глаза:
— А что до людей, находящихся в Аленоре? В одном Долтаре, если это вас заинтересует, конечно, десять тысяч жителей! Прибавьте сюда городки походных полков и несколько основанных магами поселений. Блуждающие башни мы, так и быть, считать не будем. Что, всех этих людей вы предлагаете бросить в опасности?
Но переглядеть сановника Святой Церкви было не так-то просто. Архиепископ обладал взглядом, который сам по себе мог пытать еретиков пострашнее любых клещей. Вдобавок он уже немало повидал в этой жизни и точно знал, на какие вопросы следует отвечать, а с каких можно — и нужно! — мгновенно перевести тему.
— Этих людей? А ты знаешь, жив ли там сейчас кто-нибудь? Уверен в этом?! С самого дня вторжения в Аленоре бушует чудовищная гроза, проклятое творение дикой магии! Даже сами чародеи оказались под властью своего нечестивого оружия и не могут подать весть о своей жизни — или смерти. Гонцы из Долтара в Остере не появлялись, а наши не вернулись назад! Северные земли сейчас — воистину пустоши, как их и именуют в хрониках, а если это еще не так, то скоро будет! — Церковник встал и выпрямился, поглядев на паладина сверху вниз.
Альтемир уткнулся взглядом в пол. Нет, не потому, что устыдился и отказался от своего упорства, просто печать на его лице, которая прежде просто предостерегающе пульсировала, вспыхнула и начала проявляться на коже, причиняя все усиливающуюся боль. Но паладин не был намерен сдаваться.
— Этому не бывать, архиепископ. — Юноша вскинул голову, и иерарх красноречиво поднял бровь, глядя на узор из красных линий. — Что ж, если вы собираетесь сидеть здесь, за крепкими стенами, Бог- Солнце вам судья. То, что вы оставили меня без армии — которую я собрал со всех восточных провинций! — это уже преступление нашего, земного мира. И за него вы ответите позже. Но над моим собственным полком вы не властны, архиепископ.
— Ты что, мальчишка, обезумел? — Церковник, по-прежнему опираясь руками на стол, сгорбился, словно приготовившийся к прыжку хищник, и опасно прищурился: — Задумал поднять здесь бунт?
— Нет, архиепископ. — Альтемир стиснул кулаки и едва разжимал зубы, борясь с болью. — Это просто проявление
— Молчи, глупец! Уж кому, как не мне, знать истину! И я, здесь и сейчас, говорю тебе: ты идешь
Печать, уродующая лицо паладина, уже не просто покраснела — она начала угрожающе светиться багряным светом, указывая на то, что отмеченный ею человек еще не сломлен и продолжает бороться.
— Я не вижу, что вы знаете хоть что-то о Церкви, архиепископ! Ее главная ценность — это простые люди, ее цель — спасение их тел и душ! И в этом моя правда! — Альтемир, не чувствуя себя, уже едва ли не кричал. — Я должен спасти людей!
Печать на его лице мгновенно вспыхнула, так ярко, что архиепископ отшатнулся, и мгновенно сгорела, оставив лишь кружащиеся в воздухе черные хлопья. Иерарх Церкви замер в немом изумлении. Паладин, тяжело дыша, глядел ему в глаза и, похоже, даже не понимал, что сейчас произошло. Зато это отлично почувствовал Диомир.
Старый священник остался за дверьми церемониального зала, но сейчас он ворвался внутрь, чтобы помочь, если потребуется.
Архиепископ был в замешательстве. Хешель велел ему проследить за мальчишкой, но ни словом не упомянул о том, что делать, если тот преодолеет силу печати. Это, конечно, считалось невозможным без посторонней помощи, но кто знает, не якшался ли этот паладин с магами…
А сам Альтемир, посчитав, что доказал свою правоту, развернулся и широким шагом пошел на выход, бросив через плечо:
— Прощайте, архиепископ. Один из нас герой, а другой — преступник. Увидим, кто есть кто.
Церковник, лишь только его посетители скрылись за дверьми, заорал на весь зал:
— Связной!
Из-за тяжелых занавесей в дальнем конце приемной чуть погодя показался служка в балахоне, отороченном золотой лентой:
— Что угодно моему повелителю?
— Немедленно отправь первосвященнику Хешелю, да хранит его Бог-Солнце, сообщение следующего содержания…
Связь церковников между собой занимала больше времени, чем магическая передача мыслей, но здесь главным был вопрос престижа, вроде как пусть и плохое, но свое. Ходили слухи, что Отто фон Остер не брезговал использовать некоторые достижения Гильдии, но при Хешеле это могло иметь печальные последствия. Архиепископ был полностью согласен с нынешним первосвященником: место магов и всех их изобретений — на костре.
Пока шла неспешная передача донесений в обе стороны, тринадцатый походный полк поднимался по тревоге, готовясь выступать немедленно. Когда архиепископ получил от взбешенного задержкой первосвященника приказ немедленно схватить паладина, Альтемир уже миновал северные ворота Остера. Иерарх, сжимая кулаки в бессильной злобе, смотрел на уходящее воинство через витражи в своем зале. Незаметно повязать бунтовщика сейчас было невозможно, на его защиту поднимется весь полк, а это будет чревато настоящей бойней. Знай архиепископ Альтемира чуть получше, он бы отлично понял, что паладин сдался бы сам, лишь бы его люди не ввязались в драку и не погибли, но у иерарха была иная система ценностей.
Архиепископ, покинув большой зал, проследовал в свой рабочий кабинет, где его уже дожидался
