Иллария начала спускаться по лестнице.
А мимо нее в кабине лифта проехал Мешков, который возвращался домой после командировки.
Он открыл ключом дверь, снял в коридоре плащ, повесил его на вешалку, положил портфель и объявился в комнате.
— Здорово, Маня! — Он поцеловал дочь в щеку.
— Ну что? Ты ее встретил?
— Кого?
— Илларию Павловну, она только что ушла.
— Иллария Павловна была здесь? — поразился Мешков. — Как она меня разыскала?
Раздался звонок в дверь.
— Наверное, она что-нибудь забыла. — Мешков улыбнулся и, продолжая улыбаться, пошел открывать.
В двери стоял Толя.
— С приездом! — сказал он Мешкову.
Тот рванул с вешалки плащ, оттолкнул Толю и, на ходу надевая плащ, кинулся вниз по лестнице.
— Ты не боишься, что я в этом промозглом дворе умру? — Толя обращался к Маше. — Почему ты не зовешь меня в дом?
— Потому что ты мне абсолютно не нужен!
— Это обидно слышать, — искренне высказался Толя. — Неужели нельзя мне найти какое-нибудь применение? Любое применение! — добавил Толя.
— Применение? — повторила Маша. — В этом что-то есть… Кажется, меня осенило… Поди-ка в овощной магазин и принеси картошки… Два пакета… Ну а если картошка крупная, можно три пакета…
Мешков выбежал во двор, завернул за угол и на остановке увидел Илларию. Она садилась в автобус.
Мешков успел подбежать и, подняв вверх руки, подхватить Илларию. Он снял ее со ступенек, поставил на тротуар и повернул лицом к себе.
— Здравствуйте, Иллария Павловна! — Все-таки он был рад ее видеть.
Иллария дернула плечами, высвободилась из рук Мешкова:
— Здравствуйте. Вы не надорвались?
— Это было бы неправильно, если б я вас прозевал. Пошли обратно. Маня нас покормит.
— Спасибо, не могу, — вежливо отказалась Иллария. — Я ведь забегала на минуточку. У меня срочная работа и дети заброшены.
— Ерунда! — махнул рукой Мешков.
— Нет, не ерунда! — Иллария обиделась. — Совсем даже не ерунда! До свидания! Вон, кажется, автобус идет. Тем, что я к вам пришла, я уже уронила свое достоинство.
— Чем вы его уронили? — изумился Мешков.
— Тем, что я вас разыскала. Я все-таки женщина. Вы-то не ходили в справочное бюро!
— Да не мог я пойти в справочное бюро. Я не знаю вашей фамилии! Вернемся ко мне, — снова предложил Мешков, — я прямо с дороги, в поезде сосед всю ночь храпел, я перемучился, я голодный.
— Ну и идите к себе домой, — разрешила Иллария, — я вас не держу, я жду автобуса.
— А ну вас к аллаху! — разозлился Мешков. — То вы сами приходите, то вас силой не затащишь!
— Вот теперь я вас узнаю, вы в своем репертуаре! — И, мило улыбнувшись, Иллария быстро вскарабкалась по ступеням подошедшего автобуса.
— Будьте вы неладны! — выругался Мешков и полез в автобус вслед за Илларией.
Водитель закрыл двери, и автобус номер сто пять тронулся с места и покатил по Планетной улице.
Мешков подошел к Илларии, которая уже успела пройти вперед и занять свободное место.
— Возьмите билет! — напомнила Иллария. — Я вам не взяла, я не знала, что вас угораздит поехать.
— Ах да… — Мешков вернулся, взял билет и вновь подошел к Илларии. — Куда мы едем?
— Я еду домой. А вы куда? Наверное, вы меня провожаете.
— Зря вы мне этот концерт устроили!..
Мужчина, который сидел рядом с Илларией, встал. Иллария поджала ноги, мужчина вышел в проход и направился к выходу. Однако Иллария не подвинулась, и поэтому Мешков продолжал стоять.
— Да не мог я узнать ваш адрес. Ну хорошо, я пришел бы в справочную и сказал: «Мне, пожалуйста, адрес, зовут Иллария Павловна, фамилии не знаю, цвет волос шатеновый». Так, что ли?
— Понятия не имею.
— Что «не имею»? — передразнил Мешков. — Вы мне толком объясните, как я мог узнать?
— Откуда я знаю как? — передернула плечами Иллария. — Если б вы хотели, наверняка узнали бы!
— В городе восемь миллионов, — кипятился Мешков. — Да, у вас редкое имя, может, единственное, может, только вас так обозвали…
— Спасибо! — вставила Иллария. Но Мешков ее не слышал:
— Но по именам, даже по самым дурацким, адресов не сообщают и телефонов тоже! И где вы работаете, я не знаю! А вы вбили себе в голову и бубните — хотели бы… узнали…
— Вот вы опять на меня кричите! — Иллария поднялась. — А все уже сошли, и автобус уже стоит на конечной остановке.
Иллария быстро зашагала к выходу. Мешков — за ней.
Автобус остановился у стадиона «Динамо», напротив Северной трибуны.
Иллария спрыгнула с подножки на мостовую и пошла назад, пересекая неприметную и неширокую улицу, правда всю в зелени, которая роскошно именовалась Дворцовой аллеей.
— Мне на двадцать четвертый троллейбус, — сообщила Иллария. — Он останавливается возле моего дома, и не вздумайте меня опять провожать.
Она резко повернулась к Мешкову.
— Виктор Михайлович, ведь вы бы обо мне и не вспомнили, если б я сама вас не отыскала, я вас, конечно, не обвиняю…
— Неправда! — возражал Мешков. — Я звонил в гостиницу…
— Знаю… Но это потому, что я попросила Лазаренко передать вам про день рождения. Ведь это я за вами бегаю…
— Давайте пойдем в шашлычную! — перебил Мешков. — Тут недалеко!..
— Конечно, вам приятно, — грустно продолжала Иллария, — что есть на свете женщина, которая все время о вас думает, это льстит вашему самолюбию…
— Да бросьте вы ерундить!
Мешков сказал это мягко, снова пытаясь остановить Илларию, но это было бесполезным занятием.
— Сегодня я сделала открытие, вот я вас увидела, и, знаете, у меня сердце даже не екнуло!
— Нисколько? — Мешкову вдруг стало обидно.
— Нисколько! — Иллария понизила голос: — Значит, это было временное увлечение. Извините, если я вас огорчила. Давайте попрощаемся, и без адресов, без телефонов.
— Бьете меня моими же словами?
— Повторяю ваши слова, учусь. Школа жизни! — Иллария улыбнулась Мешкову, правда, улыбка веселой не вышла, и забралась в троллейбус.
Мешков смотрел, как троллейбус трогается, затем сквозь заднее стекло увидел Илларию, она помахала ему рукой. Мешков тоже поднял руку и помахал в ответ.
Иллария ехала в троллейбусе и смотрела в окно. И конечно, мысленно ругала себя за то, что не пошла обедать к Мешкову, звал ведь, сам звал, она не напрашивалась. Он же выбежал из дому и нагнал ее на остановке. Дура — круглая дура, треугольная, квадратная — какие еще дуры бывают — зигзагообразные?
