— Остановите ваш драндулет! — возмутилась женщина. — А то вы от вашего глупого смеха еще во что-нибудь врежетесь!
— Как это, мужьями? — не унимался Герман Сергеевич, но все-таки притормозил.
— Честнее меняться, чем изменять, — отрезала женщина. — Темные вы люди! И рубль возьмите, я задаром не езжу!
— Рубль не возьму! — заявил Герман Сергеевич. — Рубль — не мой уровень!
— А больше вы и не стоите! — Женщина спрятала рубль обратно в кошелек и гордо вышла из машины.
Герман Сергеевич и Зоя Павловна снова остались одни. И поехали дальше безо всякого разговора.
— Значит, так… — начал наконец Герман Сергеевич.
Зоя Павловна приготовилась слушать, но продолжения не было. Зоя Павловна ждала-ждала, потом не выдержала:
— По-моему, вы хотели что-то сказать?
— Не перебивайте!
Зоя Павловна послушно притихла. Но вскоре была вынуждена прервать молчание.
— Спасибо, мы приехали…
Герман Сергеевич остановил автомобиль.
— Значит, так! — повторил он. — Уезжаю в Вологду. Вернусь, все обсудим.
— В Вологде не была… — Зоя Павловна вышла из машины.
Герман Сергеевич тоже вышел.
— Сегодня вы хорошо смеялись и хорошо плакали. Мне понравилось! Ну?
Залез обратно на водительское место и мгновенно уехал.
Затем Герман Сергеевич ставил машину в гараж, и, как обычно, возник Михалев.
— Все хмурый ходишь? Самоед! Все давно позабыли уже, уже другие судьи понаделали дел, и, как говорят, судье виднее, а ты…
— Как дома? — перевел разговор Герман Сергеевич.
— Плохо! — признался Михалев. — Музыка дочку дожала. Разъехались они!
Герман Сергеевич прислушался. Неподалеку надрывался баян.
— Обожди! — удивился Герман Сергеевич. — А это?…
— Так это дочь от нас переехала. А он остался… вместе с баяном и роялем, — грустно поведал Михалев.
На пульте зажегся сигнал, Ириша привычно сняла трубку.
— Приемная Коробкова!.. Добрый день, Илья Григорьевич… Нет, Николая Корниловича нету, даже для вас… Потому что его действительно нет.
Появился Иван Савельевич, элегантный, как всегда, и с пакетом в руках.
— Как муженек, который брючник? Примирение?
— Нет, это уже далекое прошлое!
— Где твоя УББ?
Ириша показала на здоровенную корзину и для убедительности швырнула в нее какую-то казенную бумажку.
— Вы принесли заявление на машину? Давайте, я его тоже туда кину!
Иван Савельевич протянул Ирише пакет.
На пульте снова вспыхнул сигнал телефонного вызова.
— Минуточку! — сказала в трубку Ириша, развернула пакет и ахнула: — Банан?
— Комбинезон с укороченными штанами типа банан! — шепотом уточнил Иван Савельевич. — Ты иди примерь, а я за тебя подежурю! — И взял трубку: — Приемная Коробкова…
Ириша скрылась в кабинете начальства.
— Николая Корниловича, — говорил в трубку Иван Савельевич, — сегодня не будет… Он на коллегии… Нет, сюда не вернется…
Из кабинета вышла Ириша в модном комбинезоне и стала на самом деле так хороша, что это на самом деле, как в зеркале, отразилось на лице Ивана Савельевича. Ириша зарделась от удовольствия…
— Ну, ты стала вареник! — восхитился Иван Савельевич вслух. — Только туфельки не звучат! — Он был большой хитрец, Иван Савельевич.
— Сколько я вам должна за этот банан? — Ириша полезла в сумочку, добыла деньги и расплатилась. — А туфельки, — теперь уже Ириша понизила голос, — вы мне привезете из той маленькой- удаленькой страны. Я, между прочим, уже замолвила словечко… — и круто переменила тон: — Нет, Иван Савельевич, оставьте заявление, я положу Николаю Корниловичу в папку…
Иван Савельевич сразу догадался, что в приемную кто-то вошел.
— Спасибо! — поблагодарил Иван Савельевич, оставил заявление и исчез.
В приемной появилась толстая молодая женщина.
— Обедать пойдешь? Что это на тебе за штучка?
— В универмаге случайно наткнулась, — невинно откликнулась Ириша, — знаешь, никто не брал!
— В этом и я бы смотрелась! — мечтательно произнесла толстуха.
Ириша вернулась после работы в самом превосходном настроении и закричала буквально с порога:
— Зоя Павловна, поглядите на меня скорее!
Ответа не последовало.
Ириша поспешила в комнату и обнаружила Зою Павловну, которая с преувеличенным вниманием уткнулась в книгу.
— Как комбинезончик? Ползарплаты угрохала. Одна толстуха продала, она может в него влезть, только если намылится!..
Зоя Павловна оторвалась от книги, мельком глянула.
— Одна брючина короче…
Ириша нагнулась, быстро поправила.
— Лишь бы одна нога не стала короче другой…
— Извини, я на самом интересном месте! Ириша насторожилась:
— Что-нибудь случилось?… Почему у вас ненастный вид?
Зоя Павловна решительно отложила книгу.
— Когда я ставлю пьесу, я всегда должна понять мысль автора…
— Ого, как вы издалека начинаете! — покачала головой Ириша.
Зоя Павловна встала.
— Я растерялась, не могу разобраться, почему ты вдруг стала искать моей дружбы, потом ко мне переехала? Почему? Что тобой движет?
— Желудочный сок! — быстро ответила Ириша… — Ужасно хочу есть! — Тотчас вышла на кухню, вернулась с куском булки в руке. — Значит, вы из-за меня сами на себя не похожи?
— Нет, ты, пожалуйста, объясни! — настаивала Зоя Павловна.
— Я догадалась! — выдохнула Ириша. — Вы разговаривали с Артемом по радио, и он, узнав, что я здесь, так вспыхнул, что ему в Арктике стало жарко!
— Да, он возмутился, и справедливо возмутился! — поддержала мать.
— Зачем только придумали это радио! — усмехнулась Ириша.
— Нет у вас никакой любви и не было… — сказала Зоя Павловна.
— А что у вас было?
— Он сказал, что ничего…
— Так и сказал?
— Так…
