— Север на картах всегда сверху изображают, — с горечью пошутила Ириша, — а сверху все виднее! Мне собирать вещички?
— Нет, сначала я хочу понять!
— А чего тут понимать? — голос Ириши звучал почти что грубо. — Я искательница приключений. Мне скучно ходить на работу от и до, как заводная кукла… Вот я, между прочим, как и вы, режиссирую себе замысловатую жизнь! Вы же обольщаете этого тупого футбольного жлоба.
— Вон! — сквозь зубы процедила Зоя Павловна.
— Вон так вон! — с нарочитой беспечностью откликнулась Ириша. Стала хватать свои, пожитки и бросать в чемодан. Потом сняла со стола пишущую машинку. — Прошу вас, не помогайте! Вещи неподъемные! — И потащила к двери. — Родители дочь всегда примут обратно. — Уже на выходе обернулась: — Спасибо за гостеприимство! Все было на самом высшем уровне!
— Постой! — спохватилась Зоя Павловна. — Может, не он, а ты… прости, может быть, ты его любишь?
— Кто, я? — передернула плечами Ириша. — Вот еще! Я вообще не способна на это обременительное чувство!
И, потянув за собой имущество, покинула квартиру Зои Павловны.
На лестнице Ириша остановилась, но не из-за тяжести багажа, а чтобы взять себя в руки и не позволить себе всплакнуть.
Вскоре Ириша со своими пожитками уже ковыляла от троллейбусной остановки к дому, где она жила на самом деле.
Только вошла в коммунальную квартиру, как натолкнулась на пожилого мужчину, упрятанного в теплый не по погоде халат, из-под которого торчали обтрепанные джинсы.
— Где пропадала, соседка?
— В командировке была, в Ярославле! — мгновенно нашлась Ириша.
— Чего ж ты в командировку с машинкой?
— Художник ездит с мольбертом, — ответствовала Ириша, — вор с отмычкой, я с машинкой. Я без нее как без рук!
— А что в кальсонах разгуливаешь? — не унимался сосед.
— Это, между прочим, последний крик и последний шик! И, между прочим, шьют его у нас, в Ярославле!
— Этого кальсонного шика у меня, — сострил сосед, — полный шкаф.
Ириша толкнула дверь своей комнаты.
Комната была небольшая, обставленная скромно, но даже с некоторым изыском. Однако сейчас в комнате царил полный кавардак. Потому что комнату оккупировала семья: муж, молодая жена, ровесница Ириши, и двое маленьких детей.
— Извините, вернулась! — сказала Ириша. — Подруга, у которой я жила, ремонт начала. Не могу же я жить, когда на меня побелку льют!
— А больше тебе некуда податься? — спросил муж. Ириша покачала головой.
— Разместимся! — весело пообещала жена. — Помнишь, Иришка, как мы в детдоме, сколько народу в одной комнате…
— Нам бы еще пробыть… месяц, а? — И муж просительно поглядел на хозяйку.
Ириша обомлела, однако попыталась не выдать своего замешательства.
— Всего-то?… Месяц я запросто буду печатать на кухне. Поставлю машинку на мой столик… — и виновато улыбнулась. — Без приработка не проживешь…
— А как же соседи? — робко спросила подруга.
— Перебьются…
Осень пришла сразу, в один день. Еще вчера кипело солнце, и от обволакивающего тепла млела очередь за мороженым. А сегодня люди, одетые по привычке в летнее, жались от ветра и холода поближе к домам, а деревья вздрагивали и расплескивали по ветру листья.
Зоя Павловна торопилась, куталась в легкое пальтецо, порою двигалась бочком, прячась от ветра, пока наконец не вошла в долгожданный подъезд.
Ириша привычно восседала на своем секретарском кресле.
— Алло… Нету Николая Корниловича… Я вас узнала, Александр Петрович, нету его, уехал…
Зоя Павловна появилась в приемной смущенная, чувствовала себя неловко.
— Приемная Коробкова, — сказала в трубку Ириша и совершенно спокойно приветствовала Зою Павловну: — Добрый день, Зоя Павловна, хотя не слишком добрый — на улице гнусно. Если вы к Николаю Корниловичу — ничем не могу помочь. Он уехал…
— Здрасте, Ириша, я, собственно, к вам…
— Ко мне? Какая неожиданная неожиданность!
В приемной появилась курьерша.
— Минуточку! — сказала Ириша Зое Павловне и повернулась к курьерше. — Вот, возьмите… — передала почту. — А это отнесите к Александре Максимовне. — И снова обратилась к Зое Павловне: — Слушаю вас!
— Тогда так нехорошо вышло… Наверное, я…
— Минуточку! — перебила Ириша и в трубку сказала: — Приемная Коробкова… Анна Вениаминовна?… Рада вас слышать… Появится только завтра… Буду рада вас видеть, Анна Вениаминовна…
— Наверное, я… погорячилась… — виновато закончила Зоя Павловна.
— А я зла не держу! — улыбнулась Ириша. — У меня на зло времени нет! И потом, родители так были счастливы.
— Может быть, ты вечером зайдешь? — робко попросила Зоя Павловна. — Народу соберется немного. У меня… словом, день рождения…
— А зачем я вам нужна, на самом деле? — вдруг резко изменила тон Ириша. — Опять потерялся ваш футбольный друг?
Зоя Павловна ответила сухо:
— Нет, у меня сегодня на самом деле день рождения!..
— Я вас, конечно, поздравляю! — поприветствовала ее Ириша. — Но я, конечно, к вам не приду!
— Обиделась, значит?
— На обиды у меня тоже времени нет! — и в трубку: — Приемная Коробкова…
Потом Зоя Павловна опять спешила по улице, ежась под ветром.
Продрогшая, влетела с улицы в клуб и сразу натолкнулась на начальницу.
— Здрасьте… По-моему, раньше таких перепадов погоды не было…
— Раньше все было! — возразила директор клуба. — Нашли пьесу?
— Ищу…
В фойе было полно старшеклассников, и один из них спрашивал глазастую девушку в мини школьной юбке:
— За что нас сюда пригнали?
— Чехов. Потом сочинение будет.
— Так можно же глазами прочесть. Если б Чехов узнал, что по нему задают сочинение… Чем здесь изнывать, давай слиняем в кино?
— В натуре! — ответила вполне интеллигентная девушка. И оба, бочком-бочком, стали продвигаться к выходу.
Но у двери дежурила преподаватель. Она смерила учеников спокойным, равнодушным взглядом.
— Пожалуйста, в зрительный зал!
— Сегодня столько зрителей, — волновалась исполнительница главной роли, — я места себе не нахожу.
— Ваше место будет на сцене, — утешала ее Зоя Павловна, — и не надо нервничать, хороший
