пользой. – Ощутив, как Эмма застыла, он легонько сжал ее в объятиях. – Не для себя лично, нет. Я говорю о возможности использовать эти деньги так, чтобы они послужили людям. А мы с удовольствием распределим их.
Пересев на подлокотник кресла, Эмма обхватила руками колени, всмотрелась в лицо Элвиса.
– Можешь привести хотя бы один пример?
– Например, продовольственному банку всегда не хватает свободных денег. И еще нам очень не помешал бы культурный центр для молодежи, который работал бы допоздна. Да любой культурный центр, в конце концов. Если бы нашим юнцам было куда прийти вечерами в пятницу и в субботу, возможно, они не носились бы так по дорогам, не поглощали бы столько пива, не тратили бы родительские деньги на травку. Эмма долго смотрела на него.
– Общественный центр имени Эдварда Робшоу… – медленно выговорила она, наслаждаясь каждым звуком. Глаза ее загорелись. – Ух ты! Большому Эдди это очень бы понравилось.
– Еще бы! А с такими деньгами можно и землю приобрести, и здание построить, и закупить все необходимое на тридцать лет вперед.
– Или можно купить, построить и передать обществу с условием, что в течение, скажем, пяти лет оно сделает этот культурный центр самоокупающимся, экономически независимым.
– Да, это еще лучше. В общем, суть в том, что существует масса вещей, на которые нужны деньга. Главное – знать, кому и сколько. А это настоящее удовольствие. Только тебе не обязательно решать все сразу сейчас, вот в эту минуту.
– Ты такой умный…
– Ну еще бы! Я даже сумел сделать так, что ты согласилась выйти за меня замуж.
Эмма фыркнула:
– Ну, на это много ума не понадобилось.
Оба удовлетворенно усмехнулись. Потом Эмма серьезно спросила:
– А как насчет Грейси? По-твоему, она оправилась после шока?
Элвис снова посадил Эмму к себе на колени и заглянул ей в глаза.
– Да. Вполне.
– Мне вовсе не хочется лет через двадцать увидеть ее в каком-нибудь ток-шоу под названием «Ранняя психическая травма, не замеченная матерью». Или что-нибудь вроде этого.
– Эм, у Грейси с тех пор был всего один ночной кошмар. И ты очень быстро ее успокоила.
– Но всю правду я ей так и не сказала.
– Еще бы! Разве в состоянии трехлетний ребенок представить себе такое! Разве ока может понять, почему дедушка решил спрыгнуть в пропасть и попытался утащить за собой ее маму! Грейси известно только то, что дедушка, всегда обожавший ее, появился неожиданно и так же неожиданно начал злиться на нее. Ты ведь сказала Грейси, что дедушка сделал что-то очень плохое, а теперь уехал навсегда. Пообещала малышке, что он никогда больше не вернется и не причинит ей боль. Ты все правильно сделала, лапушка. И не думай больше об этом.
– Да.., наверное, ты прав… – Эмма помолчала. – Ты точно прав. Я это знаю. – Она обхватила ладонями лицо Элвиса, нагнула голову так, что их лбы соприкоснулись. – Я все расскажу Грейси потом, когда она будет в состоянии понять.
Эмма облегченно вздохнула, наслаждаясь ощущением его теплой кожи под пальцами. Потом снова медленно заговорила:
– Хорошо, когда есть с кем разделить свои проблемы. У меня такого никогда не было. Я уже и надеяться перестала.
Из горла у Элвиса вырвался какой-то странный звук.
– Да.., я тоже.
С той лишь разницей, что он никогда в это и не верил.
– Но теперь.., знаешь…
– Что касается нас с тобой и малышки… – перебил он.
– Я начинаю думать, что это все-таки возможно, – закончила она.
– Верно, – заключил Элвис.
Эмма обвила руками его плечи, потерлась лбом о его лоб и улыбнулась. До чего же она любит этого человека. Любит его силу, прямоту, здравый смысл.., все.
– Верно, – повторил Элвис.
