ПРЕДИСЛОВИЕ
История шведского народа, одного из ближайших соседей народов СССР, представляет для нас значительный интерес. В XVII в. побережье Финского залива, территория Эстонской ССР и северная часть Латвийской ССР находились под властью шведских завоевателей, а некоторые районы Карело-Финской ССР, район Выборга и Талин с северной частью Эстонии были захвачены шведскими феодалами еще раньше. Изучение этого периода в истории народов Восточной Прибалтики немыслимо без учета внутренней истории Швеции. Без этого также невозможно изучение истории международных отношений на севере Европы, в которых Швеция всегда играла известную роль благодаря своему географическому положению на Балтийском море.
В этой связи весьма поучительными являются уроки истории. Шведские феодалы издавна стремились к господству на Балтийском море, которое они хотели превратить в шведское озеро. В этих целях они неоднократно пытались преградить великому русскому народу доступ к Балтийскому морю, в этих же целях они предпринимали многочисленные акты военной агрессии против прибалтийских народов — эстов и латышей. Но агрессия на востоке приносила лишь вред шведскому народу. Швеция — страна с редким населением и скудными экономическими ресурсами, не обладала достаточными средствами для реализации широко задуманного шведским дворянством плана военных захватов на востоке. Уничтожение Александром Невским в 1240 г. шведской армии, посланной против России, и военные неудачи в XIV в. привели Швецию к Кальмарской унии с Данией и экономическому закабалению страны северогерманскими ганзейскими городами, поставили Швецию перед угрозой потери национальной независимости. Несмотря на чрезвычайное напряжение всех сил маленького народа, успех военных захватов в начале XVII в. был недолговечен и господство Швеции на Балтийском море оказалось непрочным. Авантюризм шведских феодалов привел Швецию к новому военному разгрому во время Северной войны в начале XVIII в. В продолжение XVIII в. и в начале XIX в. реваншистски настроенные круги шведского дворянства искали союза с Англией и Францией, но антирусская политика неизбежно приводила Швецию к потере самостоятельности во внешней политике и к подчинению ее политики интересам Англии или Франции; за военные авантюры в начале XIX в. Швеции пришлось расплачиваться окончательной потерей Финляндии.
Эти уроки были учтены французским маршалом Бернадоттом, который в 1818 г. стал шведским королем Карлом XIV. Традиционной политике военных авантюр он предпочел политику добрососедских отношений с Россией. Политика мирного сотрудничества с Россией ослабила напряженность международных отношений в районе Балтийского моря и пошла на пользу самой Швеции. Но уже в 50-х годах XIX в. Швеция отказалась от дружественной политики по отношению к России и во время Крымской войны открыто присоединилась к англо-французскому лагерю, надеясь при помощи «западных» союзников вернуть утраченную колонию — Финляндию. На почве антирусской внешней политики Швеции вырос «скандинавизм» Карла XV (1859–1872), мечтавшего стать королем всех трех скандинавских государств. Шведские политические деятели хотели, чтобы военно-политический союз Швеции, Норвегии и Дании при поддержке Англии и Франции был направлен по видимости против Пруссии, а на деле против России. Но и на этот раз оказалось, что, хотя Англия и Франция, как всегда, охотно используют скандинавские государства и идею скандинавизма в своих внешнеполитических целях — как дипломатическое средство борьбы за влияние на Балтийском море, — они не желают и не могут оказать серьезной поддержки скандинавским странам.
При Оскаре II (1872–1907) шведские правящие круги в своей антирусской политике стремились использовать англо-русские противоречия, а также столкновение на Балканах политических интересов России с интересами Австрии и Германии. Предполагаемая война между великими державами откладывалась, и поэтому Швеция была вынуждена придерживаться нейтралитета. Однако вынужденный «нейтралитет» не помешал Швеции ориентироваться на империалистическую Германию. Правда, в кругах шведской буржуазии накануне первой мировой войны очень сильным оказалось также англофильское течение, представители которого вели себя более сдержанно в проявлении антирусских настроений, так как Россия являлась союзницей Англии. В общем же накануне первой мировой войны все буржуазные партии считали Россию «наследственным врагом» Швеции, не считаясь с тем, что их антирусская политика способствует потере Швецией ее самостоятельности.
Шведская социал-демократия присоединилась к общему реакционному хору. Шведские империалисты, всячески раздувая ненависть к России, носились с планами захвата Финляндии и восстановления великодержавной Швеции за счет прибалтийских губерний России. Во время первой мировой войны шведская буржуазия наживалась за счет военных поставок России, Германии и Англии, политика нейтралитета считалась самой доходной и соответствующей «национальным интересам» отечественного капитала; и тем не менее так называемые «активисты» требовали вооруженного выступления Швеции на стороне Германии против России для захвата Финляндии и других территорий царской империи [1].
Обзор истории шведско-русских отношений показывает, что правительства и господствующие классы Швеции — феодалы в средние века и буржуазия в новое время — в своих действиях в основном руководствовались ставшей для них традиционной «восточной политикой», то есть агрессивной политикой, направленной против русского народа и других народов Восточной Европы. Другой вывод, к которому приходит историк, внимательно изучающий шведско-русские отношения в прошлом, можно формулировать следующим образом: политика военных захватов на востоке неизбежно наносила ущерб экономике Швеции, подрывала ее мощь, а в дальнейшем привела ее к потере самостоятельности в области внешней политики, сделав ее орудием политики, чуждой интересам шведского народа, но выгодной Англии, Франции и Германии, то есть великим державам, стремившимся использовать Скандинавию в качестве плацдарма для нападения на Россию.
Великая Октябрьская социалистическая революция, расколовшая мир на две системы и положившая начало новой эре в истории человечества, вызывала и вызывает лютую ненависть шведской буржуазии, как и всего капиталистического мира. Буржуазия Швеции опасалась, что под влиянием победы социалистической революции в России начнется подъем революционной волны в самой Швеции; она была взбешена тем, что Советская Россия предоставила независимость Финляндии, которая издавна являлась объектом захватнических стремлений шведских правящих кругов. Поэтому шведская буржуазия боялась новой Советской России и ненавидела ее. Вместе с тем она решила, что гражданская война и начавшаяся интервенция в России устранили все препятствия для восстановления шведского господства на Балтийском море. Хотя подъем революционного движения и сопротивление шведского пролетариата сорвали планы открытого вмешательства Швеции в гражданскую войну в России, шведская буржуазия активно помогала белофиннам и другим контрреволюционерам оружием и «добровольцами». По железным дорогам Швеции перебрасывались отряды контрреволюционных войск из Германии в Финляндию. Помогая белофиннам и оказывая поддержку контрреволюционным буржуазным правительствам Эстонии и Латвии, шведские империалисты стремились оттеснить Советскую Россию по возможности дальше от берегов Балтийского моря.
Пришедшее в начале 20-х годов к власти социал-демократическое правительство Брантинга приложило все усилия для опасения классового господства шведской буржуазии в годы послевоенного кризиса. Социал-демократическое правительство продолжало антисоветскую политику предшествовавших ему буржуазных кабинетов и только в 1924 г. установило дипломатические отношения с СССР. Но и после этого враждебная Советскому Союзу политика не прекращалась. При помощи и содействии американских и английских империалистов шведские реакционеры пытались организовать «Северное Локарно». Проект «Северного Локарно» формально предусматривал заключение договора о ненападении и нейтралитете между балтийскими и скандинавскими государствами и Польшей, но на деле это должен был быть союз, направленный против СССР.
