Вот наступает день ГОСПОДЕНЬ, и разделят награбленное у тебя среди тебя. И соберу все народы на войну против Иерусалима, и взят будет город, и разграблены будут домы, и обесчещены будут жены, и половина города пойдет в плен; но остальной народ не будет истреблен из города
Однако надежда не угасает:
В тот день защищать будет ГОСПОДЬ жителей Иерусалима, и самый слабый между ними в тот день будет как Давид, а дом Давида будет как Бог, как Ангел ГОСПОДЕНЬ перед ними. И будет в тот день, Я истреблю все народы, нападающие на Иерусалим
И будут жить в нем, и проклятия не будет более, но будет стоять Иерусалим безопасно
Описание суда и надежды на спасение не отличается последовательностью изложения: автор текста обращается то к одной традиционной теме, то к другой. Благодаря этому художественному приему пророку удается передать ощущение нестабильности мира, которым управляет ГОСПОДЬ, «делающий мир и производящий бедствия» (Ис 45:7). В итоге будущее Иерусалима и Иудеи оказывается в полной зависимости от воли ГОСПОДА. Заканчивается текст грандиозным видением разных народов, идущих в Иерусалим (14:16, см. также 8:20–23), город, названный «Святыня ГОСПОДУ» (14:20).
Из целого ряда деталей очевидно, что основной текст Книги Захарии сложился во время правления Дария Персидского (см. 1:1; 7:1). Однако столь же очевидно, что творческое воображение автора выходит за пределы современного ему исторического контекста. Пророк обращается к описанию будущего, открытого ГОСПОДУ. Динамичное развитие сюжета от одной части к другой (главы 1–8, 9–11,12–14) часто называется «апокалиптическим»: здесь мы видим разрушенный и воссозданный заново мир, которым управляет ГОСПОДЬ. Трудность понимания текста не должна разочаровывать или огорчать читателя, поскольку даже специально изучающие его исследователи иногда могут лишь догадываться о его значении. Ясно одно: говоря о будущем, особенно о судьбе Иерусалима, автор прибегает к радикальной яхвистской терминологии. Уильям Маккейн, исследовавший Книгу Иеремии, назвал ее текст «подвижным», имея в виду изменения, внесенные в текст редакторами, жившими в новых исторических условиях (МсКапе 1986, L). Однако «подвижным» можно назвать весь текст Двенадцати Малых Пророков, поскольку каждая из составляющих его книг неоднократно изменялась. На мой взгляд, самым заметным изменениям подверглась именно Книга Захарии, апокалиптическое видение которой «движется» от «кризиса пророка Аггея» во времена Дария (520–516 годы до н. э.) к будущему, в котором правит ГОСПОДЬ. «Движение» традиции само по себе является результатом богатого творческого воображения ее авторов, названного Гербертом Марксом «видением, похожим на сон, превосходящим всякое воображение» (Marks 1987, 227). В этих видениях описаны миры, созидаемые и уничтожаемые силой ГОСПОДА (см. Collins 1987). Все эти загадочные видения объединяет образ ГОСПОДА, творящего, разрушающего и воссоздающего Иерусалим, использующего другие народы для уничтожения города, но затем отвергающего их. Это «гипервоображение» определяется отнюдь не историческими обстоятельствами, но исключительно представлениями о ГОСПОДЕ, возвышающемся над обстоятельствами в «пророческом откровении». Читателю не следует «расшифровывать» текст, подобно толкователю снов, ему нужно всего–навсего внимательно следить за возникающими образами, стараясь понять, какая именно интерпретаторская идея стоит за каждым «видением, похожим на сон». Трансцендентный мир откровения и видений — мир ГОСПОДА, связанный таинственными узами с Иерусалимом, ожидающим «наступления дня ГОСПОДНЯ» (Зах 14:1):
Трансцендентный мир можно описать в терминах либо мифологического символизма, либо небесной географии, а может быть, при помощи и того и другого вместе. Благодаря этому проблема обретает перспективу и возможность решения. Подобные апокалипсисы, конечно, не оказывали очевидного влияния на общество, переживающее исторический кризис, но предоставляли некоторое «воображаемое» решение, внушая людям уверенность в открытом в них «знании». Основная задача апокалиптики — творческое осмысление окружающей реальности, закладывающее основу для предвидения грядущих событий
Христиане уделяют особое внимание двум фрагментам Книги Захарии. Первый — обращенное к Зоровавелю утверждение о власти ГОСПОДА:
Тогда отвечал он и сказал мне так: это слово ГОСПОДА к Зоровавелю, выражающее: не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит ГОСПОДЬ воинств
Зоровавель — важная политическая фигура, однако, согласно этому утверждению, мирская власть не имеет значения, так как все управление в мире находится во власти духа ГОСПОДА, дарующего жизнь. (Подобное отрицание светской власти характерно и для апокалиптических фрагментов Книги Даниила, ст. 11:34, по мнению автора которых человек может оказать другому лишь «некоторую», явно недостаточную помощь.) В стихе 4:6 воспета сила ГОСПОДА; по сравнению с ней все другие силы ничтожны, даже власть Зоровавеля.
Второй фрагмент, который следует отметить особо, — Зах 9:9:
Ликуй от радости, дщерь Сиона,
торжествуй, дщерь Иерусалима:
се Царь твой грядет к тебе,
праведный и спасающий,
кроткий, сидящий на ослице
и на молодом осле, сыне подъяремной.
Речь в этом фрагменте идет о торжествующем царе из династии Давида. Этот фрагмент, как и вся Книга Захарии, пронизан мессианским ожиданием, хотя в данном случае мы видим лишь зарождение надежды, пока еще смутной и лишенной конкретных политических деталей.
Автор строк Зах 9:9 описывает совершенно особые политические ожидания. Это не простое традиционное предсказание о царе или Мессии, реальном или идеальном царе из рода Давида. В этих словах мало общего с предсказанием о приходе князя (Иез 40–48), помазании Зоровавеля (Агг 2:23) или Давидиде из пророчества Захарии (Зах 4:6–10). Вместо этого пророк делает акцент на персонифицированном образе всеобщего ликования
