влиянии на текст пророческих книг помогает лучше понять описания божественного суда над Израилем, Иерусалимом и, что более важно, описание будущего, которому еще только предстоит осуществиться по воле ГОСПОДА. В пророческой литературе гораздо больше прямых размышлений о событиях плена, нежели в Торе. Вместе с тем нельзя сказать, что Тору эта проблема совершенно не интересует. И Тора и Пророки живо реагируют как на утрату народом Израилевым земли обетованной, так и на обещание ее нового обретения.
3. Свод Двенадцати Малых Пророков занимает в каноне совершенно особое место, поэтому заслуживает отдельного обсуждения. В данном случае остается актуальным давно устоявшийся метод историко– критического анализа. Как было показано выше, благодаря этому методу стало возможным говорить о трех пророках VIII века (Осия, Амос, Михей), трех пророках конца VII века (Наум, Аввакум, Софония) и трех пророках начала персидского периода (Аггей, Захария и Малахия). Что касается Книги пророка Авдия, то она предположительно датируется персидским периодом, о времени же создания Книг Ионы и Иоиля сказать практически вообще ничего нельзя. Таким образом, мы видим, что книги Двенадцати Малых Пророков расположены в хронологическом порядке. Более того, мы видим, что тема
В последние годы стало ясно, что подобные историкокритические выводы очень важны, но тем не менее они не содержат ответов на все вопросы, связанные с текстом. Ученые нового поколения стремятся выйти за рамки исторической критики, пытаясь понять, как именно самостоятельные и совершенно разные произведения были объединены в одну книгу. С одной стороны, ученые заметили, что древний текст каждой из книг был переработан в соответствии с потребностями общины, переживающей кризис в более поздний период. С другой, — они стали рассматривать книги Двенадцати пророков как единый канонический текст с единой идеей. Подобные исследования только начались и еще очень далеки от завершения. Но и теперь очевидно, что по крайней мере некоторые из элементов, составляющих свиток Двенадцати пророков, формировались на основе уже знакомых нам тем суда и восстановления, так что пророки VIII века сосредотачиваются в большей степени на суде, а пророки персидского периода — на надежде. А поскольку надежда есть «уверенность в невидимом» (Евр 11:1), неудивительно, что слова о надежде превращаются в апокалиптику, то есть в ожидание, которое невозможно выразить в исторических категориях.
Как и Книги Исайи, Иеремии и Иезекииля, книги Двенадцати Малых Пророков представляют собой размышление о кризисе 587 (или, в Северном царстве, 721) года и дают надежду на восстановление после кризиса. В процессе развития традиции этот пестрый по содержанию материал обрел определенную богословски обусловленную последовательность. В то же время надо понимать, что далеко не весь материал вписался в эту новую общую богословскую схему полностью. В ходе создания единой традиции предшествующие тексты удалось переработать лишь частично. В результате процесс создания традиционного текста превратился в своеобразную борьбу между уже существующими текстами и их более или менее искусственными интерпретациями, обусловленными потребностями складывающегося канона. Результат усилий создателей канона не следует переоценивать, понимая, что присущее им восприятие материала было обусловлено определенными историческими обстоятельствами и далеко не исчерпывает реального содержания текстов. Плодом их деятельности стало литературное произведение, представляющее собой порой не очень гладкое соединение
Еврейское историческое сознание определяется двумя факторами:
В этой работе я старался выделить темы или концепции, общие для всех двенадцати книг. Очевидно, одна из таких преобладающих тем — День Господа. Главный вопрос заключается в том, намеренно ли эта тема вводится во все книги. Композиционный анализ книг Иоиля, Амоса и Авдия может дать ответ на этот вопрос. Сравнивая три книги, можно обнаружить множество общих элементов. Например, слова о покаянии и спасении, связанные с Днем Господа… Слово «день», отдельно или в словосочетаниях, встречается в этих стихах очень часто, благодаря чему у читателя книг Двенадцати Малых Пророков оно начинает ассоциироваться именно с Днем Господа. Однако окончательная версия текста далека от единства; напротив, в книгах Двенадцати пророков существует целый ряд разногласий и даже противоречий, присущих всей еврейской Библии в целом
Таким образом, «день Яхве», время утверждения власти ГОСПОДА, оказывается днем
Близок великий день ГОСПОДА,
близок, и очень поспешает:
уже слышен голос дня ГОСПОДНЯ;
горько возопиет тогда и самый храбрый!
День гнева — день сей,
день скорби и тесноты,
день опустошения и разорения,
день тьмы и мрака,
день облака и мглы,
день трубы и бранного крика
против укрепленных городов
и высоких башен.
Но этот же «день» оказывается временем
И ГОСПОДЬ будет Царем над всею землею; в тот день будет ГОСПОДЬ един, и имя Его едино. Вся эта земля будет, как равнина, от Гаваона до Реммона, на юг от Иерусалима, который высоко будет стоять на своем месте и населится от ворот Вениаминовых до места первых ворот, до угловых ворот, и от башни Анамеила до царских точил. И будут жить в нем, и проклятия не будет более, но будет стоять Иерусалим безопасно
В этих описаниях «дня ГОСПОДА» весь жизненный опыт Израиля оказывается связанным с властью
