– Беседовал.
– Ну, тогда с тебя червонец… нет, восемь рублей. В зарплату отдашь…
Выяснив приметы добровольного распространителя билетов, дружинники высыпали на улицу и скоро вернулись ни с чем. А Шумилин тем временем повел Таню в зал, где оглушительно пульсировала музыка и в такт ей мерцал свет: на мгновение вспыхнув, он выхватывал фигуры танцующих из темноты, и от этого их движения казались фантастически резкими. Диск-жокей что-то выкрикивал в микрофон, и прыгающая толпа отзывалась восторженными возгласами.
Перед танцевальным залом располагался бар, а перед баром – столики. На стульях висели и лежали курточки, сумки, полиэтиленовые пакеты – так что сесть было некуда. Наконец они высмотрели столик, одной стороной приставленный к стене: на двух стульях из трех ничего не висело и не лежало. Усевшись, Таня попыталась сначала пристроить гвоздики в пустой стаканчик для салфеток, но потом просто положила цветы возле стены.
Музыка оборвалась, и столики стали заполняться. На экране вспыхнули и начали сменяться один за другим ослепительные слайды, на них рекламно улыбались суперзвезды мировой эстрады, а диск-жокей, захлебываясь, рассказывал о заблиставших недавно новых светилах музыкальной вселенной. С таким же восторгом, наверное, в тридцатые годы чумазые парни рапортовали о том, что ими установлен новый мировой рекорд по добыче угля за смену.
К только-только устроившимся Тане и Шумилину подошла молодая пара, одетая в единообразные вельветовые джинсы и фирменные майки с рисунками. Девушка была рыжеволосая, с веселыми глазами и нежно-розовой, словно обожженной на солнце, кожей. Ее приятель обладал высокомерным взглядом, выполненной, очевидно, в домашних условиях модной стрижкой и физиономией со следами вулканической деятельности молодой плоти. После танца оба глубоко дышали, под мышками расплылись темные круги.
– Это наши места! – обиженно сказала девушка.
– Все три? – уточнила Таня.
– Все три, – надменно подтвердил парень. – Мы ждем человека.
– Слушайте, ребята, – миролюбиво предложил Шумилин. – Мы скоро уйдем, а стул себе я сейчас принесу. Договорились?
– Ладно, – легко согласилась девушка.
Ее друг непримиримо промолчал. Но тут снова обрушилась музыка – и они умчались танцевать.
Шумилин между тем притащил стул и отправился к стойке. Незнакомый бармен (прежнего после проверки трудоустроили), мордастый мужчина лет тридцати в массивных очках-«хамелеонах», статью напоминал выпускника института международных отношений, получившего несколько странное распределение. Он дал посетителю внимательно изучить по прейскуранту ассортимент, а когда тот после колебаний выбрал коктейль «Салют» – сообщил, что имеется только «Шампань», и принялся брезгливо что-то перемешивать в стаканах, потом с отвращением воткнул в напитки полиэтиленовые соломинки и метнул сдачу.
Исхитрившись, неопознанный первый секретарь за один раз перенес все четыре стакана на стол и два из них подвинул ребятам, вернувшимся с танца.
– Спасибо! – обрадовалась девушка, которую Таня уже называла по имени – Аня.
Юноша именовался Андреем.
Попробовали коктейль: любимыми ингредиентами бармена оказались вода и лимонная кислота.
– Мы вас тут раньше не видели. Вы кто? Мы из педагогического, с инфака, – легкомысленно начала знакомиться Аня.
– Я – врач, а Николай…
– Учитель… Я учитель! – быстро перебил Таню глубоко законспирированный комсомольский вожак.
– Наш институт оканчивали? Какой факультет? Когда?
– Наш. Истфак. Окончил, когда вы еще в школе учились.
– А кто у вас педагогику читал?
– Шуринов.
– И у нас Шуринов! Здорово! А в школе почему работаете? Распределили?
– Распределили.
– Я сразу догадалась, что вы учитель. По костюму и галстуку!
– Вот так, да? А как у нас в институте с билетами сюда? – осторожно приступил к следствию Шумилин. – В очереди стоять не приходится?
– Бывает! – ответила девушка, щебетавшая и за себя и за своего приятеля.
– Мы здесь в первый раз, – продолжила светскую беседу Таня, – а вам тут нравится?
– Нравится! – сообщила Аня. – Если б еще не эти из райкома – совсем здорово было…
– А что им нужно? – равнодушным голосом спросил подобравшийся первый секретарь.
– Да-а… лезут не в свое дело, программу недавно сняли. Им, понимаете, процент советской музыки подавай!
– Ну и что в этом плохого?
– А вы пробовали под «Три танкиста» танцевать? – прорвало наконец и Андрея.
– Во-первых, танцуют не под все песни, под некоторые и умирают, – патетически начал Шумилин, а закончил с обидой: – И дискотеку, между прочим, для вас райком комсомола выбил!
