По дороге я разрыдалась и объяснила свой побег отчаянием. Разумеется, я хотела сохранить ребенка и очень боялась, что у Марата на этот счет свое мнение.
Не знаю, чего ожидала Лерка от моего дурацкого признания, но, по мне, так стало только хуже. Прежде всего пришлось переехать к Марату. Он вдруг впал в задумчивость, говорил мало, а смотрел настороженно. Возлагал руку на мой живот и замирал. Иногда в животе урчало, в основном от голода, потому что на нервной почве у меня пропал аппетит и я таяла на глазах.
– Боже, какая я дура, – жаловалась я Лерке. – Как мне в голову пришло согласиться на это. Он меня убьет. Конечно, убьет. Он же псих. И правильно, между прочим, сделает. Я бы себя тоже убила.
– Жениться не предлагал?
– Что? Нет, это уж слишком. Послушай, надо срочно что-то делать. В конце концов, живот просто обязан расти. Ты не находишь? И когда он наконец уедет?
– Это вопрос не ко мне, – вздохнула Лерка. – Я бы его хоть сегодня проводила. Но что-то его здесь держит, причем крепко. Не догадываешься, что?
– Я буду каждый день ему письма писать, только бы он уехал.
– Не вздумай сказать ему такое.
– Я не успокоюсь, пока не услышу от тебя, как мы все это прекратим.
– Драматически, разумеется. Как же еще? Слушай, почему он такой грустный? Может, ты редко говоришь о своей любви?
– Помолчи, пожалуйста, без тебя тошно.
– Он переживает, – подал голос Сашок, хоть его и не спрашивали.
– Вот придурок, – покачала головой Лерка. Я-то думала, это относится к Сашуне, оказалось, к Марату. – Ну конечно, небось считает и так и эдак. И все равно в сомнениях. От ребеночка надо срочно избавляться, он нам теперь не в масть. Значит, так – завтра идешь обедать в «Сударушку», и по дороге тебя собьет машина.
– Ты спятила? – ахнула я.
– За рулем будет Сашок и сделает все в лучшем виде. Угонит тачку, комар носа не подточит.
– Ни за что, – заявила я.
– Не боись, машина «Скорой помощи» будет дежурить в переулке. Доставят в «Красный Крест», вечером тебе станет хуже, и тебя переведут в гинекологию. Последствие травмы и все такое.
– Это не годится. Он ведь не идиот. А если что-то заподозрит?
– Он завтра в Москву уедет, на два дня. Вернется, когда дело уже будет сделано.
– Откуда ты знаешь?
– Аня, не волнуй меня и готовься лишиться ребенка.
Марат в самом деле отправился в Москву, о чем и сообщил, заехав ко мне на работу, а я отправилась обедать в «Сударушку». Я стояла на тротуаре и обливалась слезами, картины одна страшнее другой вставали перед моим мысленным взором. Зазвонил мобильный.
– Ты долго будешь так стоять? – возмутилась Лерка. – На тебя уже внимание обращают.
Я сделала шаг и зажмурилась, оттого все последующее не запечатлелось в памяти, кроме скрипа тормозов и воя сирены «Скорой помощи». Лерка перестаралась, и «Скорая» появилась даже раньше, чем Сашок сбил меня. Но ведь всегда можно сказать, что спешили на другой вызов. Далее все происходило, как и обещала Лерка. Меня увезли в больницу. Первыми об аварии узнали мои сотрудники, Софья Сергеевна проявила инициативу: среди многочисленных номеров телефонов в моем ежедневнике нашла мобильный Марата и позвонила ему, едва все не испортив. Он бросился ко мне. На счастье, дорога была не близкая, оттого в больнице он появился ближе к десяти вечера. Я уже лежала в гинекологии, где врач, пряча доллары в карман, покачала головой и заявила, что за такие игры нас накажет бог. Это навело меня на мысли о покаянии, тут еще Лерка покинула палату, чтобы перехватить в коридоре Марата и подготовить, а я перепугалась и заревела так горько, точно на самом деле только что лишилась ребенка. И поклялась, что больше никогда, никогда…
Я лежала съежившись, в казенной ночной рубашке, испуганная и совершенно несчастная, так что, когда скрипнула дверь и я, обернувшись, увидела Марата, потянулась к нему навстречу и даже реветь уже не могла. Он обнял меня и сказал:
– Все будет хорошо. – И голос его дрогнул, а я с перепугу так в него вцепилась, что руки заломило. – Я тебя люблю, – сказал он. – Вот увидишь, все будет хорошо.
Все и было хорошо. Дней пять. Потом я не видела уже ничего хорошего в сложившейся ситуации, потому что он надумал на мне жениться.
– Зачем мне этот ненормальный? – выговаривала я Лерке. – Не о таком муже я мечтала.
– Мечтать тебе никто не мешает. Он любит тебя, ты его, так где повод для отказа? Это вызовет подозрения. А если он начнет подозревать, то есть копать… Слушай, мы уже столько всего натворили, нас утопить мало.
– Тебе легко говорить, а что мне прикажешь делать?
– Жить с любимым долго и счастливо. Знаешь, Аня, хорошая женщина и хорошая машина меняют мужчину и делают из любого придурка вполне приличного человека. Тачку он недавно купил, а из тебя жена – чистое золото. А потом, выбора-то все равно нет.
И я пошла под венец с Маратом, что послужило лишним поводом для моего недовольства.
– Нет бы просто расписались, – жаловалась я Лерке. – И добро бы в бога верил, а то ведь так, один выпендреж.
