– Ты что здесь делаешь? – рявкнула я. Он вернулся в кухню, и мне пришлось последовать за ним. В кресле-качалке возле окна сидела Лерка и листала журнал. Сашок обретался возле плиты и что-то помешивал в сковородке.
Я вытаращила глаза, уставясь на Лерку. Она повернулась ко мне и улыбнулась широко и лучезарно. Еще десять минут назад я сильно печалилась о ее кончине, теперь была в бешенстве.
– Какого черта вы делаете в моей квартире? – гневно спросила я. – Кажется, я совершенно ясно дала понять, что не хочу вас видеть.
– Мне надо где-то спрятаться, – миролюбиво ответила Лерка. – Дело в том, что я как бы умерла…
– Знаю. В газете прочитала. – Я бросила газету на стол и, не удержавшись, добавила: – Между прочим, я расстроилась.
– Зато теперь ты должна быть счастлива.
– С какой стати?
– Но я ведь жива.
– Хорошая новость. Только почему вы оба сидите в моей кухне?
– Но я ведь объяснила…
– Ага. И это плохая новость. Я понимаю, у тебя проблемы и все такое, но я не хочу иметь с ними ничего общего. Так что найдите себе другое пристанище.
– Ты не знаешь всех обстоятельств. Нам просто необходимо держаться вместе. И дело даже не во мне, а в тебе. У меня есть пара квартир, о которых никто не знает, я вполне могу переждать и там. Меня беспокоишь ты. Твоя безопасность.
– При чем здесь моя безопасность? – нахмурилась я, чувствуя себя очень неуютно.
– Говорю, ты не знаешь всех обстоятельств.
– Ну так расскажи мне о них.
– Расскажу. Обедать будешь? Или ужинать? Сашок, кстати, классно готовит.
Я вспомнила, что сегодня не обедала, и вяло согласилась. Готовил Сашок и впрямь неплохо. Мы устроились втроем за моим круглым столом, я жевала, ожидая Леркиного рассказа, но начала она с другого.
– У тебя что, гости были?
Тут я вспомнила, в каком виде оставила квартиру, уезжая к бабушке, и кивнула.
– Были. Только не представились. – Я решила, что должна поблагодарить Лерку за то, что она навела в квартире порядок, но из вредности передумала: в конце концов, я ее об этом не просила.
– Знаешь, кто был?
– Нет, конечно. Говорю, не представились.
– А догадываешься?
Догадки у меня были, но я предпочла оставить их при себе, иначе пришлось бы рассказать Лерке про ключ, а мне этого не хотелось.
– Нет. Но думаю, это как-то связано с убийством Арсения.
– Кто-то решил, что он мог что-то тебе оставить?
Я недовольно покосилась на нее.
– Возможно. Только он мне ничего не оставлял. Я тебе все про него рассказала: мы один раз сходили в театр. В квартиру он не поднимался, и вообще у нас были не те отношения, чтобы он мог особо доверять мне, в том смысле, чтоб оставить что-то ценное.
Тут Лерка выложила брелок от ключа, что прислал мне Арсений, до этого момента он лежал у нее в кармане. Я мысленно выругалась, но спросила без всякого интереса, даже не особенно удивляясь:
– А это что?
– Вообще-то я хотела спросить тебя об этом.
– Меня?
– Ага. Я нашла его в вазе и подумала, что раз брелок лежит там, значит, он твой.
– В какой вазе? В зеленой? – Лерка кивнула. – В ней лежит всякий хлам. Его можно смело выбросить вместе с вазой.
– А-а… Я просто подумала, может, этот брелок от банковского ключа. Подходящий ключ лежит в шкатулке.
– Ты всю квартиру обыскала? – рассвирепела я. – Или что-то осталось обделенным твоим вниманием?
– Я просто хотела бы знать, не имеет ли он отношение к убийству, потому что если имеет…
– Не имеет, – отрезала я. – Теперь все?
– Все. Значит, ты арендуешь ячейку в сбербанке на улице Мира?
– Мне послышалось или ты в самом деле сказала «все»?
– Что такого особенного я спрашиваю? Я тоже там арендую ячейку.
