– Да? А по виду не скажешь.
– Да вы что, издеваетесь? – Тут совершенно другая мысль овладела мной, я снова сунулась в паспорт Катьки, решив, что у меня галлюцинации, но там черным по белому было написано: Иванова Екатерина Юрьевна. – Моя фамилия Иванова, – рявкнула я.
– Она паспорт сменила, – пояснил супруг, а я опять рявкнула:
– Ничего я не меняла, я этого типа знать не знаю.
– Вон даже как, – присвистнул милиционер.
– Да вы заберете его или мне опять в милицию звонить? – Все трое переглянулись.
– Вот что, давай малость прогуляйся, – похлопав по плечу гражданина Шальнова, сказал милиционер. – Проветрись, успокой нервишки, потом придешь и спокойно во всем разберешься. Пойдем, пойдем.
Шальнов весьма неохотно последовал за милиционерами, а меня просто столбняк одолел от чужой наглости.
– Сумасшедший дом какой-то, – пробормотала я и хотела кинуться вдогонку и объяснить, что разбираться с ним не собираюсь, так как знать его не знаю, и что вовсе я не Катька… Вот тут начинались сложности. Вряд ли сестрица мне за это спасибо скажет. С другой стороны, на Канары она не уехала, значит, маскарад без надобности и… Пока я таким образом размышляла, троица успела покинуть дом. В окно я видела, как они стоят возле милицейского «газика» и мирно беседуют, то и дело кивая на окна квартиры.
Я подмела осколки, вновь выглянула в окно и убедилась, что «газик» уехал, а чокнутый Катькин муж исчез. Надеюсь, навеки. У него есть ключи от квартиры… Что ж делать-то? До одиннадцати утра я могу не дожить, а сестрица, вот мерзавка, даже не соизволила сообщить, что вышла замуж.
Вновь зазвонил телефон, и, сняв трубку, я услышала голос Катьки.
– Ольга? Мои планы немного поменялись. Я минут через тридцать подъеду.
– Слава богу. Тут какой-то придурок объявился, утверждает, что он – твой муж. Чуть меня не убил.
– О, черт. Его выпустили?
– Мне-то откуда знать?
– Выходит, все-таки выпустили.
– Из тюрьмы? – подпрыгнула я.
– Надо же, как не вовремя, – пробормотала сестрица.
– Уж что верно, то верно.
– А сейчас он где?
– Не знаю.
– Что, сам ушел? Это на него не похоже.
– Нет, я милицию вызвала.
– С ума сошла… какая милиция?
– Говорю, он на меня набросился. Чуть не убил.
– Ты ему все рассказала?
– О чем?
– Господи, что ж ты дура какая. О нашем плане, естественно.
– Нет, не говорила.
– И не говори. Ни в коем случае. Слушай, сделаем вот как. Собирай свои вещи, бери такси и дуй на площадь Победы, я буду тебя ждать напротив банка. Поняла?
– Конечно.
– И вот еще что. Если Шальнов появится, молчи как рыба, ни слова о нашем плане. И смотри, будь осторожна, чтоб он за тобой не увязался.
– Как это? – с сомнением выглянув в окно, спросила я.
– Очень просто. Нельзя, чтоб он за тобой поехал.
– Что ж мне, опять милицию вызывать?
– С ума сошла? Если он вдруг притащится, запрись в спальной и сиди, нос не высовывая, и главное, его не слушай, а когда он уснет, незаметно выберешься из дома.
– А ты все это время будешь ждать меня возле банка?
– Не буду. Возле банка я жду тебя через полчаса. Если ты не появишься, значит, этот гад вернулся, следовательно, встречаемся как договаривались раньше, завтра в одиннадцать в Мотине. Все поняла?
– Катька, я совершенно не желаю…
– Пока, – перебила она меня и повесила трубку.
Я заметалась по ее дурацкой квартире, собрала вещи (слава богу их у меня было немного) и стрелой вылетела из дома. И тут выяснилось, что у меня нет ключей. Я глухо простонала, а потом, подбадривая себя различными средствами (словами, пением и легким свистом), вновь обшарила квартиру в поисках ключей.
