– Она боялась, что ты…
– А тебя она не боялась? – рявкнула я.
– Ты сейчас в таком состоянии, что не можешь рассуждать спокойно, взвешенно…
– Зато твоему спокойствию позавидуешь, – отрезала я, выходя из комнаты.
– Как ты можешь? – укоризненно заметил муж. В ответ я громко хлопнула дверью.
Я заперлась в своей комнате и лихорадочно начала ходить от стены к стене. Анатолий дважды стучал в дверь, но я не хотела его видеть и на стук не обращала внимания. Что-то тревожило меня, какая-то мучительная догадка, которая, казалось, вот-вот появится, но в последний момент непременно ускользает.
Допустим, Юлька действительно не виновата. Ясно, что вторично Олег появился в ее жизни не зря, лишнее тому подтверждение якобы случайная встреча в магазине, то есть уже тогда они замыслили похищение. При слове «они» сердце мое тревожно екнуло. Ему ничего не стоило выяснить наш обычный распорядок дня и таким образом спланировать похищение. Да, так, видимо, и было, мне трудно поверить, что Юлька сознательно заманивала моего ребенка в ловушку, на нее это не похоже, я знаю ее не один год и почти уверена… Тогда почему она ничего не сказала мне утром, когда увидела фото в газете? Объяснение мужа меня не устраивало. Допустим, она действительно решила, что я ей не поверю. Тогда откуда у нее убежденность, что ей поверит Анатолий? Что-то здесь не так…
Мы несколько лет жили бок о бок, она заботилась о моей дочери. Мы не были подругами в буквальном смысле этого слова, то есть не откровенничали ночи напролет, но не потому, что мне, к примеру, не была интересна ее жизнь, просто моя была на виду и ее тоже, раз Юлька почти все время проводила у нас. Так что я иногда беспокоилась, что, воспитывая чужого ребенка и посвящая этому все свое время, она, чего доброго, не сможет завести собственную семью, и в выходные, едва ли не принудительно, отправляла ее развлекаться. В общем, мы не делились тайнами, потому что их не было, то есть это мне так казалось. О своих встречах с Олегом она не сочла нужным рассказать мне. Считала их отношения несерьезными? А может, я обманываюсь и Юлька вовсе не чувствовала меня близким себе человеком? Допустим, в этом есть моя вина, но почему сегодня утром… опять почему… она ничего не рассказала мне, сразу же кинулась к Анатолию и была очень испугана? Мало того, во время их разговора в кафе она вела себя довольно странно. Сейчас я не могла сказать, в чем заключалась эта странность, но если она просто рассказала о своих отношениях с Олегом… Нет, было еще что-то, она как будто чего-то требовала от Анатолия. Такая мысль вызвала у меня шок, но ведь с какой-то стати она пришла мне в голову.
И тут я поняла, что меня так поразило, когда я наблюдала за их встречей через окно кафе. Юлька вела себя как оскорбленная любовница, которая требует подтвердить ее права. А мой муж всячески пытался ее образумить. Чепуха, конечно, но именно об этом я думала, когда смотрела на них. Что же у нас получается? Насмерть перепуганная Юлька предпочла доверить свою тайну моему мужу, с которым вообще-то общалась крайне редко, но тщательно оберегала ее от меня. Почему? На этот вопрос могла ответить только Юлька. Я взглянула на телефон с намерением позвонить ей, но в последний момент отвела руку от трубки. Пожалуй, нам обеим следует немного успокоиться. «Позвоню вечером», – решила я.
Но Юлька позвонила сама. Я вышла на кухню, где муж в одиночестве пил кофе.
– Так нельзя, – понаблюдав за тем, как я готовлю себе чай, заявил он.
– О чем ты? – удивилась я.
– Прекрати, – едва не сорвался он на крик. – В такое время мы должны помочь друг другу, чтобы выстоять.
– Ты что-то скрываешь от меня, – сказала я, сама не зная, действительно ли так думаю, и вдруг поняла, что права. Анатолий испугался. Он выглядел удрученным, печальным, точно очень сожалел о том, что я только что произнесла. Взгляд его изменился, теперь в нем был настоящий страх, и он мгновенно передался мне. – Ты что-то скрываешь? – прошептала я, а он вскочил и заговорил торопливо и зло:
– Что я могу скрывать? Господи, все это… Ты не представляешь, каково мне сейчас. Я постоянно думаю о Сашке, я… я с ума схожу от бессилия, а тут еще ты… ты отдаляешься от меня, ты стала другой, ты не пускаешь меня в свою душу, я ничего не знаю о том, что ты думаешь, это очень больно, я ведь так люблю тебя…
Он подошел, и мы обнялись. Конечно, я заревела, но слезы не принесли мне облегчения, я чувствовала то же, что и он. Вот тогда-то и раздался телефонный звонок. Я схватила трубку и услышала Юлькин голос.
– Геля, – робко позвала она, – это я…
– Пожалуйста, извини меня, – попросила я, поняв по ее голосу, как нелегко ей было позвонить. – Я не должна была…
– Нет-нет, – перебила она, – на твоем месте я подумала бы то же самое… Анатолий Викторович дома? – спросила она, и вопрос показался мне странным, и я неожиданно для себя соврала:
– Нет.
– Геля, я хочу с тобой поговорить, это очень важно.
– Конечно. Приезжай.
– Нет, – запинаясь, ответила она. – Давай встретимся… возле остановки. Через полчаса, ладно?
– Хорошо, – согласилась я, не в силах скрыть недоумение. – Но почему бы тебе не прийти сюда?
– Я обещала, что… я потом объясню. Просто не хочу, чтобы он подумал обо мне плохо.
– Кто подумал? – вконец перестала я понимать что-либо, но Юлька уже повесила трубку.
– Она приедет? – спросил Анатолий.
– Думаю, я должна извиниться перед ней.
Он опять обнял меня и сказал тихо:
– Прости меня…
