– Тот парень, охранник, почему он тебя отпустил?
Поначалу я не поняла смысл вопроса, стояла и ждала, когда муж продолжит, но он замолчал, отвел глаза, а я наконец сообразила, что он имел в виду.
– Ты считаешь… Ты думаешь, что я его соблазнила? – Я с трудом нашла нужное слово.
– Даже если так, разве кто-то имеет право тебя осуждать? Ведь речь шла о твоей жизни и жизни ребенка…
Я смотрела ему в глаза. Он смешался и замолчал, глядя на меня хмуро и испуганно одновременно.
– Я не знаю, почему он отпустил меня, но моим любовником он не был, – сказала я спокойно, наблюдая, как испуг уходит из его глаз.
– А этот Олег?
– Олег намеревался им стать и в результате получил табуреткой по голове.
– Это правда?
– Правда. А теперь я хочу услышать правду от тебя. Что тебе рассказала Юлька?
– Ничего, – заволновался он. – То есть все, что она мне рассказала, ты уже знаешь.
– Вот как, – с горечью кивнула я, потому что была почти уверена: он лжет.
– Я не понимаю… – начал он, но я, не дослушав, покинула комнату.
На ночь я осталась в гостиной, бродила почти до утра, размышляя и пытаясь найти верное решение. Я по-прежнему считала, что необходимо немедленно сообщить в милицию и о похищении ребенка, и о гибели Юльки, и о моих подозрениях. На 99 процентов я была убеждена, что так будет правильно, но оставался еще один процент, и он не давал мне покоя. Что, если Анатолий прав?
– Я не могу рисковать, – бормотала я, терла лицо ладонями и вглядывалась в темноту за окном.
Ближе к утру я решила еще раз навестить Юлькину квартиру, вдруг там хранится подсказка, зацепка, хоть что-то, проливающее свет на то, где может быть ребенок. Анатолий уехал на службу. Перед этим он заглянул в гостиную, постоял молча, пока я делала вид, что сплю, и осторожно прикрыл дверь. А я быстро оделась и проскользнула в гараж. Сообщать охране о своем намерении покинуть квартиру я не стала, Анатолию вряд ли бы понравилось задуманное мной.
В квартале от дома я остановила такси и добралась до улицы, где жила Юлька. Возле подъезда огляделась и совсем было решила войти, но подумала, что в квартире может находиться кто-то из родственников, отошла в сторону и набрала номер телефона. Мне не ответили. Похоже, в квартире ни души.
И тут дверь подъезда распахнулась, и я увидела мужчину. Он был в темных очках, и я не сразу его узнала, просто хотела выждать, когда он пройдет мимо. До него было метров двадцать, не более. Я взглянула в его лицо, и сердце ухнуло вниз: передо мной был Алексей, тот самый, кого я не так давно прозвала «психом».
Я отступила ближе к кустам и опустилась на скамейку, стараясь, чтобы движения мои не выглядели подозрительно суетливыми. Он прошел мимо, не глядя в мою сторону, и свернул за угол. Мало что соображая, я бросилась следом. Выходит, Юльку действительно убили, это не мои фантазии, и Алексей наведывался в ее квартиру с той же целью, что и я. Следовательно, идти в квартиру теперь нет смысла: если там что-то и было, то Алексей непременно уничтожил следы.
Между тем он миновал квартал, ни разу не оглянувшись, и стало ясно: прибыл он не на машине. Шел он быстро, и я едва поспевала за ним, на это да еще на то, чтобы не потерять его в толпе, уходили все мои силы, так что о конспирации я не думала. Впрочем, он, как видно, никакой слежки не опасался, свернул с людной улицы в переулок, а я немного отстала: здесь он легко мог меня обнаружить.
Возле библиотеки он опять свернул и оказался на улице Верещагина, застроенной в основном старыми пятиэтажками, вошел во двор, и я, чуть помедлив, тоже. Во дворе была еще одна «хрущевка» с номером 25а на фасаде. Алексей направился к первому подъезду, открыл дверь без кодового замка и исчез за нею. А я подошла к детской площадке, опустилась на качели и задумалась. Возможно, Алексей просто зашел к кому-то, а возможно, живет здесь. Что же делать? Звонить в милицию? Его арестуют (как же иначе, непременно должны арестовать)… И тут я едва не зарыдала с досады. С какой стати его арестовывать? В милиции нет нашего заявления о похищении ребенка. Позвонить мужу? Проследить за Алексеем и узнать, где Саша? А если он не знает, где ребенок, что тогда? Зато дружки могут обнаружить наш интерес к нему, и в этом случае… «Думай, – бормотала я себе под нос, колотя по колену кулаком. – Думай, от этого многое зависит». И тут я неожиданно вспомнила вопрос, который задал мне муж: «Почему он тебя отпустил?» В самом деле, почему? Сбежала я в чужую смену, и обвинить его в халатности не могли, следовательно, он не рисковал. Если вдуматься, весьма странный поступок. Он намерен был получить деньги от своих хозяев и к работе относился со всей серьезностью. Что же это выходит: деньги вдруг перестали его интересовать? А что, если с Олегом у него старые счеты и он воспользовался ситуацией, чтобы разделаться с ним, и это желание пересилило алчность? Неважно, что им двигало, важно, что он помог мне. Если помог в первый раз, почему бы ему не помочь во второй и не рассказать, где искать Сашку. Если откажется, пригрожу милицией… А вдруг он вместо того, чтобы помочь, запихнет меня в машину и отвезет в очередной охотничий домик? Если я все расскажу хозяевам, вряд ли его по головке погладят. Кажется, такое поведение называется шантаж… А мне плевать, как это называется, я хочу найти дочь.
Сцепив зубы, я направилась к подъезду и только тогда сообразила, что понятия не имею, где искать Алексея. Если он в гостях, следовало дождаться, когда он покинет дом, если все-таки живет здесь, узнать, в какой квартире.
Пока я бестолково топталась возле подъезда, из-за угла вывернули двое подростков и направились в мою сторону. Один что-то рассказывал другому, размахивая длинными руками.
– Вы в этом доме живете? – шагнув им навстречу, спросила я.
– Ну… – кивнул один и взглянул на друга, точно ища в нем поддержки.
– А соседей своих хорошо знаете?
– Ну… – вновь промычал он.
