Брудершафт с терминатором

– В первом подъезде живет мужчина, высокий, широкоплечий, волосы светлые, а возле уха шрам, вроде бы след от ожога.

– У него «Ниссан» темно-синий, – влез второй мальчишка, а дружок кивнул и ответил:

– Он не живет, а квартиру снимает, то есть живет, конечно, но недавно. Мы ему тачку мыли. Пятая квартира на втором этаже.

– Спасибо, – торопливо буркнула я и вошла в подъезд.

Дверь с цифрой 5 была недавно обита дерматином и выглядела нарядной. Сердце у меня билось так, что некоторое время я стояла, вцепившись в перила лестницы, пытаясь хоть немного успокоиться. Потом решительно нажала кнопку звонка. Шагов я не слышала, из-за двери вообще не доносилось ни звука, и вдруг совершенно неожиданно она распахнулась, и я увидела его. Никак не меньше минуты мы молчали, таращась друг на друга.

– Заходи, – наконец предложил он, отодвигаясь в сторону, чтобы дать мне возможность пройти. Точно в бреду, я сделала несколько шагов, дверь за моей спиной захлопнулась, на этот раз с шумом. Я тревожно обернулась, а он сказал: – Вон туда. – И махнул рукой в сторону комнаты.

Комната выглядела совершенно обыкновенно, гостиная в стандартной «хрущевке» со стандартной мебелью. Салфеточки, вазочки и слой пыли на полках. Было ясно, что ко всему этому уюту жилец не имеет ни малейшего отношения.

Он сел в кресло, вытянул ноги и сложил руки на груди, глядя на меня без удивления и интереса, совершенно равнодушно.

– Садись, – кивнул на кресло напротив, друг от друга нас отделял журнальный стол. Я села, мучительно пытаясь найти слова. Пока говорил только он. – Ну, – недовольно нахмурил он брови, понаблюдав за мной.

– Что? – растерялась я.

– Это я должен спрашивать. – Голос его звучал напряженно. Я вновь почувствовала беспокойство, стремительно переходящее в страх, как тогда в доме. Было в нем что-то пугающее и, несомненно, опасное, так что все мои мысли о том, как я буду его шантажировать, разом показались мне несусветной глупостью. Я поспешно отвела от него взгляд, облизнула губы и сказала:

– Я шла за вами…

– Я видел, – кивнул он.

– Вы видели? – нахмурилась я.

– Разумеется. Я увидел тебя возле подъезда девчонки, не знаю, как ее там зовут…

– Юля. Ее звали Юля.

– Вот-вот. Ты топала за мной до самого дома, а потом торчала во дворе. Я уж думал, так и не зайдешь. Хотел позвонить тебе на сотовый, но решил немного выждать.

– Вы хотели со мной поговорить? – не очень уверенно предположила я.

– Я хотел? – изумился он и засмеялся, смех у него был еще противнее ухмылки. Он на редкость неприятный парень, наверняка и мужчины, и женщины чувствуют себя в его присутствии крайне неуютно. У женщин такие, как он, вызывают страх, а у мужчин беспокойство, хотя, возможно, тоже страх, только мужчины в отличие от женщин неохотно сознаются в этом. В любом случае и те, и другие рядом с ним не могли ощущать себя венцом божьего творения, потому что, взглянув в эти глаза, становилось ясно: плевать ему, чего ты там венец, оторвет голову и даже не поморщится. И спать будет спокойно, и совесть не замучает, да скорее всего и не вспомнит даже, что был такой человечек, сидел напротив…

От этих мыслей мне сделалось не по себе. «Но ведь он отпустил меня», – напомнила я себе, надеясь, что это придаст мне бодрости.

– Тебе чего надо? – вдруг спросил Алексей и вроде бы даже вздохнул.

– Я… Вы знаете, где Саша? – спросила я.

– Знаю, – кивнул он, а я от неожиданности открыла рот, потому что, несмотря на вопрос, к такому ответу была не готова, то есть была уверена, что в любом случае он ответит «нет».

– Вы знаете? – повторила я.

– Я же сказал.

– Я… я хочу знать, где моя дочь. – Голос у меня неожиданно охрип, и произнесла я это почти шепотом. Он кивнул, словно соглашаясь с моим доводом, и опять замолчал, разглядывая меня. – Вы мне поможете? – спросила я где-то через пару минут. Он засмеялся, покачал головой, точно увидел перед собой что-то в высшей степени забавное и даже удивительное, и наконец поинтересовался:

– С какой стати?

– Но вы ведь помогли мне там, в доме? – осторожно заметила я.

– Я не помог, я просто не стал вмешиваться, – заявил он. – Это разные вещи, чтоб ты знала.

– Но…

– Это разные вещи, – повторил он серьезно. – А сейчас ты хочешь, чтобы я вмешался. Влез не в свое дело. Это как раз то, чего я терпеть не могу.

– Ребенок жив? – помедлив, спросила я.

– Жив, здоров и находится в хороших условиях. Думаю, немного скучает по родителям, в остальном – полный порядок.

– Где она? – задала я вопрос, зная, что он не ответит, но не задать его не могла.

– Допустим, я скажу, – усмехнулся он. – Что ты будешь делать?