– Как ты ей объяснишь?
– А что тут объяснять? – удивился он. – Сын приехал в гости.
Я не нашлась что ответить, и всю дорогу мы ехали молча, время от времени перебрасываясь незначительными фразами, но в основном говорила Сашка.
Деревня выглядела весьма живописно. На пригорке березовая роща со свежей листвой, ярко-зеленой на солнце, песчаная дорога, впереди церковная колокольня.
– Ты здесь родился? – рискнула спросить я.
– Нет. Матери дом от бабки достался, вот она и живет здесь с апреля по октябрь. Огурцы выращивает, – вполне миролюбиво ответил он.
– Ты часто ее навещаешь?
– Тебе-то что до этого? – удивился он.
– Просто спросила.
– Ну так больше не спрашивай.
– Дядя Алеша, – вдруг подала голос Сашка, – ты зачем маме грубишь? Мама с тобой хорошо разговаривает, а ты вредничаешь. Мой папа с мамой так никогда не разговаривает.
– Так то папа, – вроде бы слегка растерявшись, ответил он. – Мы ж просто шутим. Мама не обижается, правда? – обратился он ко мне, но я оставила его вопрос без ответа.
Между тем мы подъехали к добротному дому из красного кирпича, с большой верандой. В палисаднике зацветали тюльпаны, черный кот сидел на завалинке и лениво щурился на солнце. Через минуту в окне мелькнуло лицо женщины, а потом она вышла на крыльцо. Высокая, статная, с простым и строгим лицом. Стало ясно, чертами лица Алексей пошел в мать. Только глаза у нее были другие – большие, карие, с выражением тихой печали, хотя сейчас она, широко улыбаясь, спешила навстречу сыну.
Он вышел, хлопнул дверью и пошел к ней.
– Привет, мамуля, – сказал Алексей, обнимая ее. Для женщины она была довольно высокой, но ему доставала до плеча. Она уткнулась в его плечо и постояла так с полминуты, потом отстранилась и сказала, смахнув слезы и весело смеясь:
– Слава богу, сынок…
– Я не один, мама, – сказал он, но она уже успела заметить и теперь смотрела на нас с настороженным любопытством. Я вышла из машины, помогла выйти Сашке и нерешительно сказала:
– Здравствуйте.
– Это Ангелина, – кивнул небрежно Алексей. – А это Саша. Саша, это моя мама, зовут ее Екатерина Ивановна.
– Можно баба Катя, – сказала женщина, улыбнулась, наклоняясь к Сашке, и лицо вдруг сразу преобразилось, стало почти красивым. – Идемте в дом, – позвала она, взяв Сашку за руку.
– Вы идите, а я тут с сумками разберусь. – Алексей стал вынимать сумки из машины (продукты и необходимые нам с Сашкой вещи мы купили по дороге), а я вслед за Екатериной Ивановной и Сашкой вошла в дом.
– Хоромы, конечно, не царские, – говорила Екатерина Ивановна, – но устрою вас с удобствами.
– Мама, смотри – котята, – ахнула Сашка. И в самом деле, из передней появились два котенка.
– Этого добра здесь сколько угодно, – улыбнулась Екатерина Ивановна. – Мы с тобой к соседям сходим, у них щенки, поди, штук шесть, а может, более, и коза с козлятами. Маленькие, смешные, по лужайке скачут.
– А кормить их можно?
– Отчего ж нельзя, покормим.
Я чувствовала некоторую неловкость, даже обрадовалась, когда появился Алексей. Екатерина Ивановна стала торопливо собирать на стол. Когда все было готово, она выставила бутылку водки, три стопки. Алексей налил, и Екатерина Ивановна сказала:
– Давайте со свиданьицем и за знакомство.
Водку пить мне не хотелось, но отказаться я не посмела. Вставать из-за стола не торопились. Алексей допивал бутылку в одиночестве, а мы перешли на чай.
– Как твои дела? – спросила Екатерина Ивановна, глядя на сына, вопрос прозвучал не то чтобы робко, скорее неуверенно.
– Нормально, – кивнул он.
– На работу устроился?
– Ага. Сейчас в отпуске.
– Кем устроился-то?
– Экспедитором в одной фирме. Пельмени вожу. Работенка непыльная, платят прилично.
– Хорошо, – кивнула мать, но по-прежнему как-то неуверенно.
Я усердно отводила взгляд. С одной стороны, такое откровенное вранье было мне противно, с другой – жаль женщину, ни к чему ей знать, чем в действительности занимается ее сын.
Время шло, Екатерина Ивановна начала собирать со стола.
