– Отыщешь. По центральной аллее до первого поворота и налево, там где-то совсем рядом… Слушай, а зачем тебе?
– Хочу подружиться с Папой, – ответила я.
– Серьезно? – Орлов вроде бы не поверил.
– Конечно. Евгений Петрович, а нельзя ли меня как-нибудь пристроить к нему поближе? Например, поселить в один из домов по соседству?
– Ты в своем уме? – обиделся он. – Что там за дома, ты знаешь? Могу попытаться пристроить тебя прислугой. Говорят, платят прилично.
– А это неплохая идея, – подумав, ответила я.
– Ты точно спятила…
– Слушай, а где его жена?
– Они развелись еще при жизни дочери. У нее вроде бы другая семья, не помню… могу узнать, если тебе это надо.
– Надо, – вздохнула я. – Еще как надо. Все, что касается Папы…
– Я бы на твоем месте не стал лезть на рожон, – заметил Орлов ворчливо. На меня ему, конечно, наплевать, но карьерой он дорожил.
Мы простились, и я опять задумалась. Завтра утром съезжу на кладбище, а пока не мешает позвонить покойному Сереже. Трубку сняли почти сразу, и мужской голос произнес:
– Да.
– Сережа? – пропела я.
– Кто это? – спросили в ответ, а я повесила трубку. Вряд ли его ребята до сих пор там рыщут, да и болтать по телефону им вроде бы ни к чему, значит, пожаловали господа из милиции. Может, стоит намекнуть им, кто убийца? К Монаху у них большие претензии. Нет. Слишком это просто, и для меня нет ничего интересного. Жизнь и так скучна и однообразна, я просто обязана время от времени делать себе подарки.
Пока я ломала голову, как украсить жизнь, позвонил Орлов, начал без предисловий:
– Его жена умерла восемь месяцев назад, рак горла. От второго брака у нее сын. Семнадцать лет. Он тебя интересует?
– Нисколько, – ответила я и похвалила Евгения Петровича за оперативность.
Проснулась я рано и, с трудом дождавшись восьми часов, отправилась на кладбище. Утро выдалось прохладным, солнце проглядывало как-то робко, а ветер был неприятным.
Мне потребовалось больше часа, чтобы добраться до кладбища. Я купила цветов у торговки возле центральных ворот и пошла по аллее. Орлов был прав, найти нужную могилу оказалось легко. Ее окружала крепкая металлическая ограда, хоть и было это запрещено, вдоль ограды цветы в стеклянных вазах, цветы выглядели довольно свежими, значит, могилу не так давно посещали. Бюст из черного мрамора. Не знаю, был ли он похож на покойную, но мне о ее внешности ничего не сказал, кроме одного: девочка заплетала две косички. Слава богу, фотография тоже была. Я присела на скамью напротив и стала ее рассматривать. Худенькое личико, светлые волосы, грустные глаза. В принципе, если немного похудеть и напустить в глаза печали… Конечно, мне не четырнадцать, и на фото я в любом случае не похожа, но и девчушка сейчас заметно бы выросла. Попробовать стоит. Я взглянула на мраморную плиту… «Моей любимой доченьке», далее шло трогательное четверостишие. В целом мне понравилось. Должно быть, Папа в душе сентиментальный человек. Для меня это весьма кстати.
На обратном пути я навестила мамину могилу, оставила цветы и немного посидела на зеленой травке. Солнце проглянуло между облаков: погода вроде бы налаживалась.
Дома меня ждал сюрприз: Док вернулся, готовил в кухне обед и старательно делал вид, что ничего похожего на ссору позавчера не произошло.
– Ты откуда? – спросил он нерешительно.
– С кладбища.
– К маме ездила?
– Ага, – кивнула я, чтобы не вдаваться в подробности.
Док продолжил возню на кухне, прятал от меня глаза и томился. В конце концов не выдержал и спросил:
– Хорошо ли прошло свидание?
– Отлично. Серега Геббельс скончался.
– Как? – опешил Док и даже уронил нож.
– По-моему, от множественных пулевых ранений в область груди и голову… Док, сядь ради бога. – Я испугалась за его самочувствие и торопливо пододвинула стул. Он сел, моргнул несколько раз, уставившись на меня, а потом остервенело стал протирать стекла очков кухонным полотенцем.
– Ты?..
– Спятил, Док? – тяжко вздохнула я и даже закатила глаза. – На кой черт мне его убивать? Никакой мне от этого пользы.
– Ты догадываешься, кто убил?
– Конечно. Сашка Монах. – Я коротко рассказала о своем приключении.
– И что теперь? – поинтересовался он нерешительно.
