– Какой еще закон? Тебе о здоровье думать надо, а не о законах.
– Со здоровьем все не так скверно. Я уверена, мы на пороге величайшего открытия. Дала своей помощнице задание…
– Ты поменьше болтай, – перебила я.
– Не беспокойся, журналисты народ очень жадный, сенсацию не упустят, так что секретность прежде всего. Ничего толкового о семи кинжалах она пока не обнаружила, за исключением статейки в стареньком журнале.
– Что? – ахнула я. – Как журнал называется?
– «Следопыт», кажется, издавали его лет пятнадцать назад…
– Где этот журнал?
– Не нервничай. Ты так вопишь, что у меня ухо заложило. Компьютер есть под рукой? Сейчас сброшу на твой адрес статью.
– Ты что там, с компьютером лежишь?
– Издержки профессии. Без ноутбука никуда. Так пересылать статью?
– Конечно. Как ты ее нашла?
– Не я, а Юлька, моя помощница. Кстати, вот занятное из Интернета скачала: если в странном месте вы встретили необычной красоты существо, предложившее вам сексуальные отношения, бегите от него со всех ног. Светлые существа в интимных отношениях с человеком не нуждаются и никогда не пытаются его соблазнить. Кто пудрит нам мозга в этом случае, объяснять, думаю, не надо.
– Ты сейчас о чем? – нахмурилась я, размышляя, стоит ли недавние слова Марка Сергеевича считать предложением сексуального контакта, его квартиру странным местом, а его самого существом необычайной красоты?
– Это я для общего развития. Ладно, пока.
– Чем вас так рассердила подруга? – усмехнулся Прохоров.
– У нее сотрясение мозга, а она ерундой занимается, – посетовала я.
– Закон семи вовсе не ерунда, – покачал он головой. – Когда-нибудь вам попадался на глаза рисунок: змея, кусающая свой хвост? Это, собственно, и есть художественное воплощение закона семи. Суфизм[1], пришедший через Гурджиева, говорит об определенных космических силах, отклоняющих любой объект, плывущий к земле обетованной, в неких точках траектории от первоначального курса. Такое отклонение приводит к тому, что человек рискует возвратиться к первоначальной точке, хотя бывает и хуже. Оттого люди, начинающие революцию во имя счастья и свободы народа, ничего не зная про этот закон, кончают кровавой диктатурой. А те, кто отправились искать бога, находят дьявола. Вам не кажется, что нечто подобное происходит и с нашими изысканиями?
– Что ж теперь, вовсе ничего не делать?
– Почему же? – удивился Марк Сергеевич. – Кто предупрежден, тот вооружен.
– Скажите лучше, у вас есть компьютер? – вздохнула я.
– Конечно. Прошу в кабинет.
Через пять минут я держала в руках статью Ильина. Мне не терпелось ее прочитать, что вызвало у Марка Сергеевича очередную усмешку. Я устроилась в кресле, прочитанные листы откладывала в сторону, Прохоров их просматривал, но без видимого интереса, если учесть, что без конца поглядывал на меня с тем особым выражением, которое способно довести женщину до бешенства. Словами это можно было бы выразить так: чего ты дурака валяешь, лучше бы раздеваться начала.
– Прекратите так смотреть! – не выдержала я.
– По-моему, вы принимаете желаемое за действительное, – парировал он.
Я разозлилась и перестала обращать на него внимание, что позволило мне сосредоточиться на статье.
Имя моего отца ни разу в ней не упоминалось, зато упоминался дневник прапрадеда. С рассказа об убийстве в монастыре и начиналась статья. С какой целью игумен Троицкого монастыря приказал оружейнику Кузьме изготовить семь кинжалов, неизвестно. И даже сам этот факт под вопросом, раз библиотека Троицкого монастыря полностью уничтожена. Приходится полагаться лишь на свидетельство моего прапрадеда, который, в свою очередь, узнал об этом от Алмазова, но сам этого документа не видел. Далее следовали очень интересные изыскания автора статьи, Ильина. В музейном хранилище, где он провел, должно быть, не один день, он нашел следующие интересные факты. В январе 1584 года сразу после Рождества с благословения игумена Александровский монастырь покидает монах по имени Иаков. Далее другое свидетельство: примерно в то же время Спасо-Преображенскую обитель покидают трое иноков с именами Лука, Марк и Сергий. Что за миссия им предстояла, неизвестно, зато совершенно определенно, что готовились они к ней основательно. По свидетельству летописца, усиленно молились, с колен не вставая, и отказывали себе даже в хлебе. Жили на воде и молитвах, одним словом. Далее другой отрывок: в Свято-Никольском монастыре ночью появляются четверо монахов, но теперь их имена не называются. Монахи проводят ночь до утра в молитвах вместе с игуменом. Утром они покидают монастырь, и с ними отправляется инок по имени Иоанн. Игумен имел с ним долгую беседу и благословил его. На что? Данный вопрос и Ильина очень волновал. Далее следующая запись: месяц спустя уже семь монахов появляются в Рождественском монастыре, появляются под покровом ночи с некой тайной миссией, как предполагал Ильин. Рождественский монастырь почти в ста километрах от нашего города по дороге на Москву. Несколько дней они проводят в монастыре, один из монахов тяжело болен и через двое суток умирает, а дальше… Еще один отрывок из Летописи, на сей раз действие происходит в Успенском монастыре, что в двадцати километрах от Москвы: вновь упоминание о монахах, которые появились там в середине марта. Но ни их число, ни тем более имена не названы, и здесь произошла их встреча с Филаретом. Если верить учителю-краеведу Алмазову, писал Ильин, который видел Летопись Троицкого монастыря, монахи вернулись в Троицкий монастырь в начале лета, где провели некоторое время, а затем разошлись по своим обителям. И далее: в тот год мор прошел по всему нашему краю, но вскоре после предположительного возвращения монахов в Троицкий монастырь мор прекращается. Очередное предположение: семь кинжалов изготовлены для тех самых монахов для выполнения какой-то тайной
