будет дальше. Юрий Петрович счел нужным пояснить:
– Это мой парнишка. Беспокоился я очень, вот и приставил его к тебе, для охраны то есть. Береженого, как говорится, бог бережет.
– Я испугалась, – сурово сказала я.
– Прости старика. Как лучше хотел. Ты бы на него внимания не обращала, идет себе и идет. Мало ли что…
Полифем улыбаться перестал и душевно произнес:
– Если в подъезде на тебя не случайно напали, могут еще объявиться. Второй раз вряд ли повезет.
– Ага, – воскликнула я, изображая облегчение. – А вашего интереса здесь нет? – полюбопытствовала я минуту спустя. Юрий Петрович заулыбался было и сразу сник, а я продолжила: – К примеру, кто-то на меня охотится, а вы на него. Или все не так и я не подсадная утка?
– Было бы проще, решись ты нам помочь, – запечалился дядя Юра.
– Не решусь, – ответила я.
– Вот ведь характер, – покачал он головой, вроде бы смиряясь с этим фактом.
Мы посидели в молчании, потом дядя Юра опять заговорил:
– Я ведь просить тебя хотел, дочка. Послезавтра день рождения у меня, пятьдесят пять лет. Дата. Уважь старика, приди. Хочешь, с подружкой или с другом… Гостей немного, так, свои. А тебе буду очень рад.
– Вообще-то я собиралась с подругой на дачу, обещала уже…
– Очень прошу, – повторил он и даже приложил ладонь к сердцу.
– Я постараюсь, – уклончиво ответила я.
– Я машину за тобой пришлю, к пяти…
– Спасибо, на такси приеду.
– Зачем же на такси. У меня две машины без дела в гараже стоят. Пришлю. – Он поднялся и торопливо зашагал к выходу, не дожидаясь, когда я придумаю какую-нибудь отговорку и откажусь. Полифем направился следом, лицо отрешенное, взгляд пустой. Наши дела тревожили его мало.
Наташка днем рождения заинтересовалась.
– Пойду с тобой, – заявила она, но я была непреклонна.
– Нет.
– Почему это? – Она вроде бы даже обиделась.
– Потому что пригласил он меня не зря. И гости эти… А что, если там ожидается один из наших типов?
– Ну и?.. – спросила Наташка.
– Тебе к чему засвечиваться? Хочешь, чтобы и тебя в подъезде встретили?
Наташка не хотела, потому в гости я отправилась одна.
Как и обещал дядя Юра, без двадцати минут пять к моему подъезду подкатила машина: огромный серебристый «Форд». Из него вышел молодой человек и замер у двери, задрав голову и поглядывая на окна. Бабульки на скамье тоже замерли и поглядывали на него. Я не люблю заставлять людей ждать, особенно пожилых, потому поспешила на улицу.
Полдня я размышляла, что преподнести в подарок так неудачно свалившемуся на мою голову дорогому дядюшке. С деньгами у меня было туго, да и не удивишь его деньгами, вкусы его для меня загадка, пятьдесят пять лет – это дата. Изрядно помучившись, я решила подарить Юрию Петровичу шкатулку, доставшуюся мне от бабушки. Вещь красивую и бесполезную, которая вполне могла сойти за антиквариат. Я упаковала ее в нарядную коробку и прикрепила открытку. Получился неплохой подарок.
Мы подъехали к дому. При нашем появлении ворота открылись, мы оказались во дворе. Откуда-то слева появился парень в темном костюме, распахнул дверь и помог мне выйти.
В дверях возник дядя Юра, одарил счастливой улыбкой и пошел навстречу, раскинув руки.
– Здравствуй, дочка. Спасибо, что приехала.
Он меня обнял, я его поцеловала, а потом вручила подарок.
– Не знаю, понравится ли, но я старалась.
Могу поклясться, что на глазах его появились слезы. Человек Юрий Петрович забавный.
Столы были накрыты в саду под белым тентом. Говоря о том, что гостей будет немного, дядя Юра явно лукавил. Собралось человек пятнадцать, это те, что за столом. Помимо этого, в саду в разных местах, порой совершенно неожиданных, маячила охрана. Из женщин только я, неудивительно, что чувствовала я себя неуютно.
– Вот, познакомьтесь, – сказал Юрий Петрович, подводя меня к столу. – Это Мариночка, моя спасительница, дорогой для меня человек.
Он представил гостей, но я почти никого не запомнила. Мужчины в основном были в возрасте. Резко выделялись два молодых здоровячка. Один со шрамом на губе, у другого не хватало мизинца на правой руке. Дорогие костюмы сидели на них как седло на корове.
За столом царила скука. Разговор не клеился, а потому перерывы между тостами становились все короче.
