– Тебе надо ездить общественным транспортом.
– Не надо, – заверила я. – Сегодня поехала, и у меня стащили пятьсот баксов. Я была должна Светке.
– О господи. И что теперь?
– Ничего. Она еще подождет.
– Сумасшедший дом… Надеюсь, это все?
– Нет, – задумчиво ответила я. – Меня взяли в заложники.
Севка отлепил взгляд от телевизора, посмотрел сначала на меня, а потом на Ритку, точно спрашивая ее совета. Та ничего советовать не могла, она стояла и хлопала глазами. Конечно, она тоже считала, что это никуда не годится, в смысле правдоподобия, но, зная мое невезение…
– Это что, шутка? – на всякий случай спросила она, а я отрицательно покачала головой, не оставляя ей никаких шансов.
– Чушь, – презрительно фыркнул Севка, – она все выдумывает.
Это было обидно, и отвечать я сочла ниже своего достоинства, ограничившись презрительной усмешкой. Ритка пододвинула стул и села рядом со мной. Пока она все это проделывала, по телевизору начались местные новости. Сегодняшнее происшествие журналисты обойти не могли и даже начали с него. Через минуту я увидела себя на экране в компании двух идиотов в масках. Съемку вели с приличного расстояния, но узнать меня все-таки было можно.
– Господи, – охнула Ритка, прижимая руку к груди, попеременно глядя то на экран, то на меня, а Севка прямо-таки позеленел, подозреваю, что с досады, потому что теперь даже у него не хватит совести заявить, что я вру, раз меня в новостях показывают.
– Ничего себе, – пробормотал он.
– Да тихо ты, – шикнула на него Ритка, – дай послушать.
То, что сообщили в новостях, порадовать меня никак не могло. Грабители, прихватив деньги (общая сумма, по приблизительным подсчетам, исчислялась одиннадцатью тысячами рублей, и это вместе с кошельками граждан, в том числе с моей разнесчастной сотней) и застрелив одного из посетителей, который оказал сопротивление (вот уж кто соврать любит, так это журналисты), скрылись на машине (далее следовали марка, цвет и номер), взяв с собой меня в качестве заложницы. В ближайшей подворотне они от меня избавились и в буквальном смысле исчезли. Далее следовал обычный в таких случаях набор фраз: ведется следствие, и все такое…
– Господи, – опять ужаснулась Ритка, когда сюжет закончился, – что ты пережила…
– Да уж, – вздохнула я.
– С этим надо что-то делать, – покачала она головой.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Ну, не знаю. Но это уже становится невыносимым. Может, тебе к экстрасенсу сходить, может, тебя кто сглазил?
– Что за чушь! – влез Севка.
– И вовсе не чушь. Ты посмотри, что делается. Она всю посуду перебила, я уж молчу про машину, а теперь еще и это.
– Рот нечего разевать, тогда и посуду бить не будет, – разозлился он.
– В заложники меня взяли потому, что я рот разевала?
– Наверняка что-нибудь сморозила, и они выбрали тебя.
– Ничего подобного. – Я приготовилась скандалить, но Севка неожиданно сменил тему.
– А кого убили?
– Откуда мне знать? Телевизионщики и те не знают.
– Наверняка знают, только помалкивают. Ты в милиции была?
– Конечно.
– Бедняжка, – посочувствовала мне Ритка и даже заревела. – Ладно, чего ты, – расстроилась я. – Все ведь обошлось.
– Тебя могли убить.
– Ну, так ведь не убили, – вновь влез Севка. Сказано это было таким тоном, точно данное обстоятельство его очень огорчило.
– Ты совершенно бесчувственный, – обиделась за меня Ритка и начала приставать с вопросами. Я подробно ответила на них, утаив лишь, что в грабителе узнала бывшего одноклассника. Севку вновь заинтересовал убитый мужчина.
– Рыжий, говоришь? С усами?
– Ага. Здоровый такой.
– Вот черт, – выругался он и сделался задумчивым.
– Ты что, с ним знаком? – наудачу спросила я.
Он аж подпрыгнул.
